– Давайте, девочки, мы послушаем, что скажет нам пионерка Ирина Гай, член совета дружины школы. Ирина, встань из-за парты и расскажи нам честно, что Шевченко видела в гостях у Семеновой.
Сначала класс замер в непонимание момента, потом все пионерки, как по команде, повернули свои головы к Ирине, которая уже поднималась из-за парты. Говорила Ирина, громко, так чтобы всем было хорошо слышно.
– Вера мне сама рассказала, что в квартире у Семеновых она смотрела фотографии …
Тут Ирина несколько замялась, но быстро справилась с минутным замешательством и продолжила свою речь тоном пионерки, преданной делу Ленина. – На фотографиях стояли голые женщины на высоких каблуках!
– Ух, ты! – пронеслось эхом в классе, потом опять наступила тишина.
Верины щеки заполыхали, а Марина, смертельно побледнев, опустила глаза.
– Это правда? – спросила Светлана Васильевна, повернувшись всем корпусом к Вере, но та не отвечала.
– Пионерка Шевченко, скажи нам правду! – настаивала учительница, уже теряя терпение.
Внутри у Веры что-то оборвалось, ей не хватало воздуха для дыхания, но она не поддавалась желанию упасть в обморок. Сквозь пелену тумана доносилось шушуканье разволновавшихся пионерок, которые теперь с завистью смотрели то на Веру, то на Марину, девочкам очень хотелось узнать подробнее о запрещенных фотографиях.
Смотреть на фотографии с обнаженными женщинами для Веры было тоже волнительно. Они тоненькой стопочкой лежали рядом с семейными альбомами на книжной полке. Марина показала эти фотографии Вере, словно в них не было ничего особенного. Но это было не совсем так. Женщины на фотографиях имели такие красивые тела, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Стройные ноги, длинная шея, округлые груди. Особенно Вере очень понравилось то, что ее собственная грудь была гораздо меньше, чем грудь этих белокурых красавиц. Одного Вера не понимала, зачем эти красивые дамы фотографировались без одежды, хотя сами стояли в туфлях высоких каблуках, когда босиком они бы выглядели более одушевлённо? Вот этим непониманием и поделилась она со своей тайной подругой Ириной по дороге домой, за несколько дней до нынешнего пионерского сбора.
Шушуканье в классе нарастало, а Вера никак не могла сделать правильный выбор: или поступить по-человечески или по-пионерски. Разные мысли лезли ей в голову, одна за другой, и выбрать из них правильную девочка не могла.
– Как я много болтаю! – пыталась Вера про себя рассуждать разумно, – Но, что я сделала плохого? … Это женщины поступали плохо, что снимались без одежды, … но они взрослые, им можно. Я возьму свои слова назад! … Нет,