Судьба человека. Геннадий Ангелов

лет. Меня это вполне устраивало. Мы с братом оказались в мышеловке. Она захлопнулась, и это было видно по выражению лица следователя.

      Беседа наша затянулась на два часа. Под конец разговора, захлопывая папку с документами, он подвёл итог: итак, что мы имеем. Первое. Вы завладели государственным транспортным средством. Это статья восемьдесят шестая прим. Она берёт начало с десяти лет. Завладение государственным имуществом в особо крупных размерах. Дальше. Сопротивление работникам милиции. Статья номер сто девяносто. Нанесение тяжких телесных повреждений, статья сто двадцать три. Оружие, статья двести двадцать вторая. И последнее, если я не ошибаюсь, это кража документов.

      – Какие документы? Мы не видели ни каких документов.

      На моём лице отразилось искреннее недоумение.

      – Вы могли их не видеть, даже не брать в руки. Они находились в бардачке машины. Следовательно, вы их украли. Понятно?

      – Стоп. Стоп. Стоп. Разве машина государственная?

      – Конечно, машина принадлежит торговой компании.

      – Но как же ребята, наехавшие на нас? – Вы же понимаете, что водитель с ними заодно. У них чётко отработанная схема, кидалова. Об этом гражданин следователь вы ничего не сказали.

      Следователь удручённо покачал головой и ответил: слов к делу не подошьёшь. Свидетелей нет. Документов на валюту тоже. Водитель говорит совсем обратное. Нет, конечно, мы попробуем найти парней, но это всё равно, что искать иголку в стоге сена. Город у нас большой, и поиски могут занять не один год.

      Я заметно приуныл, понимая, что всё против нас с братом. Никто никого не будет искать, и нас будут судить по факту.

      – Кстати, мы можем предоставить вам бесплатно государственного адвоката. У нас есть такой. Утром он придёт к вам, и вы сможете всё обсудить. Но скажу прямо, лично мне всё ясно, поэтому сидеть вам парни придётся, и никакой адвокат не поможет. Стоимость разбитой машины двадцать восемь тысяч долларов. Если конечно вы сможете её возместить, тогда другое дело.

      Он посмотрел прямо в глаза, с лукавством и пренебрежением.

      – За такие деньги, я бы сам вас отпустил с миром. Прямо сейчас. Так как?

      Вернувшись в камеру, я улёгся на скамейку и закрыл глаза. Всё тело казалось, что пропустили через мельничные жернова, и кое-как, поворачиваясь с боку на бок, размышлял о том, что делать. И мысли, одна за другой, не утешали. На третий день, нас отвезли в следственный изолятор, знаменитую Екатеринославскую тюрьму, которая находилась по адресу улица Чичерина 101, сейчас улица Надежды Алексеенко.