– Отчество особенно по-домашнему звучит… Какое необычное дорожное знакомство… Душа заурчала котенком…
– Где еще отведешь душу как не в дороге. Занятно? Русская расхлябанность кончается дорожными исповедями… Половину своей жизни я провела на гастролях и прошла великолепную школу физиогномики… Заурядный он. Впрочем, я не боюсь скоротечного приятельства. У вас открытое лицо, осмысленный взгляд, я бы сказала уютный… Знаем мы вас, заурядных
Неожиданно сочувственная улыбка скатилась с лица дамы. Лицо помрачнело, словно незнакомка укоряла себя за то, что отвлеклась от своей печали.
– У Сени моего инфаркт… Это мой муж… Вот лечу, как осиновый лист дрожу…
– О, а нервы у вас нейлоновые! Посмотришь – вы сама скучающая невозмутимость!
– Маска. Концертная маска, не больше. Если что – я не переживу… Не могу заучить лицемерную улыбку оптимизма… Как? Как уйти от навязчивых предчувствий беды, когда нет перед тобой рояля… Вы понимаете...... Мысленно проигрываю Шопена – не помогает… Без рояля я беззащитна перед бескрайней пустыней одиночества… Сегодня весь окружающий мир реальности для меня – пустыня.
– Сочувствую, мадам. – Проникновенно шепнул Тимофей, бархатом своего голоса выстилая путь к сердцу Вассы.
– Простите, у вас такой счастливый вид… Понимаю, Вас ждет любимая женщина…
– Я и Сусанна до безобразия привыкли друг к другу, так привыкли, что привычка стала обкрадывать нашу любовь. Чувствую, – нас ждут какие-то необыкновенные перемены. Нам предстоит столько наверстать…
– Ну, это обычные проделки разлуки.
– Нет, нет! Тут что-то другое. Теперь я полностью отказался от мужского эгоизма. Я влип окончательно. Откровенно говоря, в тайне и у меня, и у Сусанны теплилась некоторая отдельная личная жизнь. А теперь лечу домой как на первое свидание.
–О, да вы волокита.
– Был волокитой. Не сексуальным экстремистом, нет, скорее шаркуном был. Был… И Сусанне нет-нет да позвонит кто-нибудь из прежних поклонников. А то и письмишко пожалует… Как это смешно… Ей до сих пор мужики проходу не дают. Сусанне принадлежит во мне – все, а мне в ней – что она позволит.
– Не очень-то много, – печально заметила Васса. – Ваша жена, наверное, красавица?
– Не то слово! – подыскивая единственно верный эпитет, Кровач пощелкал сухими длинными пальцами. В нахлынувшем волнении Тимофей перешел на шепот.
– У Создателя в работе тоже случаются моменты, иногда и ему приспичит щегольнуть мастерством. Он лепил мою Сусанну именно в такую минуту озарения.
– Ого! Лихо!
– Я уверен, – господь подарил ее изящной шее лишний позвонок, позвонок избранности… Удлиненная узкая кисть руки… Длинноногая. Одиннадцать просветов между ног. Бесподобная лодыжка и в то же время хорошо развитые бедра, полнолунная грудь… Фигурка, словом, как у балерины, только не тощая.
– Ну, с вами все ясно!.. Вы так сочно описываете жену… Извините…