Да, Ауа когда-то своими глазами видел, как медведь подкрадывался к стае дремлющих моржей. В передних лапах у него был зажата массивная ледяная глыба, он то и дело прятался за торосами, оставаясь для моржей невидимым. Стоило им пошевелиться, как он тут же застывал, прячась за льдину, но как только они теряли бдительность, он принимался подбираться к ним на задних лапах. Наконец, остановив свой выбор на одном из молодых моржей, он швырнул в него куском льда с такой силой, что тотчас его оглушил, а остальные моржи бросились в воду. У медведей есть и свои особые пристрастия в еде. Они не любят слишком теплого тюленьего мяса, поэтому тщательно присыпают его рыхлым снегом. И только после того, как оно остывает, пробуют на вкус.
Ауа, бывший, несмотря на свои рассказы, все время настороже, внезапно сосредоточившись, указывает на место, где стоял Гага со своим гарпуном. Прямо перед ним во льду зияло крошечное отверстие, водяная яма, оттуда выглядывала широкая спина моржа. В самом конце появилась голова. Не давая возможность моржу набрать воздух, Гага метнул гарпун, глубоко застрявший в жирном боку. До нас донесся всплеск – вода перелилась через край полыньи, – но вот уже Гага, проткнув лед своим багром, с помощью петли линя держит моржа. Мы поспешили на помощь, и до наступления темноты животное вытащили на лед, убили и разделали. Когда в тот вечер мы подъезжали к просторной, новой снежной хижине, я почувствовал определенный прилив гордости, что первого моржа убили не чужие охотники, а один из моих помощников.
В стойбище царило ликование. Взрослый морж означает запас жира и мяса на долгое время, а ведь на охоте мы провели всего день! В хижины пришло изобилие: не нужно было больше экономить жир для ламп, еды было достаточно и для нас, и для собак.
Вновь построенная снежная хижина была не такой большой, как прежняя, однако в ней легче сохранялись тепло и уют. Внутри главной хижины, где проживали Ауа с женой, спокойно могли бы разместиться человек двадцать. Отсюда можно было попасть к высокому порталу, служившему своего рода прихожей, где каждый входящий, перед тем, как попасть в отапливаемое помещение, стряхивал с себя снег. С противоположной стороны от главного жилья располагалась просторная, светлая пристройка, где поселились еще две семьи. Жира у нас было предостаточно, поэтому одновременно горело 7-8 ламп, и между белыми снежными блоками разливалось такое тепло, что даже полуголым можно было чувствовать себя комфортно. Эти люди прекрасно понимали, как обустроить жизнь среди сугробов.
Мы отпраздновали поимку моржа, устроив пиршество: лакомились сердцем, языком, плавающей