Попутно можно лишний раз отметить, что вопрос о численности населения так или иначе волновал и, возможно, продолжает волновать и американцев, и китайцев. В свое время Сунь Ятсен думал, что существует опасность того, что США превзойдут по численности населения Китай. Мао Цзэдун, очевидно, придавал большое значение увеличению численности населения Китая. В этом он видел залог непобедимости и торжества в конечном счете нации Китая во всем мире.
При знакомстве американцев и китайцев на территории Китая, особенно в XIX веке, возникло представление о противопоставлении земли китайцев и земли Библии, воскресения и христиан. С точки зрения верующих американцев вставал вопрос о бесконечно длительной и неимоверно трудной борьбе сначала с целью обратить китайцев в свою веру, а затем хотя бы взаимно приспособиться друг к другу.
Таким образом, представления китайцев о самих себе, представления американцев о самих себе были фактически несовместимы. Здесь предстояло понять, что никто никому ничего навязать не сможет, и вопрос не в предубеждениях, хотя именно с них и начиналось общение, а в том, чтобы понять, что все мы – китайцы и некитайцы – люди, что у нас одно место обитания – планета Земля, а потому обеим этим частям человечества необходимо искать точки соприкосновения. Искать взаимопонимание, на основе которого может рождаться взаимное доверие, которое и может, одно только оно, стать прочной основой сосуществования и сожизни на планете, на основе трех главных принципов: мира, независимости и равноправия.
Провинциальные качества (провинциализм) миссионера также проявились в его относительно наивном ожидании (надежде) того, что имеется возможность быстро изгнать сатану (дьявола) в Китае просто евангелическими посланиями, то есть «теми словами (тем глаголом), которые жгут». Когда же легкая победа не появлялась (не оказывалась) на пороге, он (миссионер) приходил к заключению, что китайцы – это нечто в гораздо большей степени злое, чем те невинные жертвы дьявола, которых можно было найти в иных языческих странах; китайцы, однако, были его (сатаны) сознательными агентами, которые получали персональное удовлетворение, благодаря тому что они бесчестили Бога, осуществляя акты идолопоклонства и безнравственности. Бесчисленные описания «оргий идолопоклонства», в которых миссионеры видели «дьявольский экстаз», представляются намеком на своего рода сексуальную сублимацию (возгонку) таких языческих обрядов. В то же самое время похотливые (непристойные, развратные) действия, осуществлявшиеся публично, описывались в таких религиозных метафорах, которые раскрывали мотивацию всего этого как деяния дьявола (поклонение дьяволу). «Девочки, едва двенадцати лет, отдавались во власть животной страсти мужчин. Родители превращали в проституток своих дочерей; мужья своих жен; братья своих сестер – и все это они делали с дьявольской радостью». Так