русского профессора Боткина, переставившего два слога своего имени (а за именем «Боткин», в свою очередь, нетрудно увидеть имя «Набоков»), и поэта Джона Шейда (John Shade – «Иван Тень»). Боткин воображает себя беглым (убежавшим из воображаемой им страны Зембли) королем Карлом II (тоже двойническое имя: «Карл» – это просто «король» или даже германское «парень», а «II» – знак двойника). Другой двойник-антипод Боткина – убийца Яков Градус (по-латыни gradus mortis – приближение смерти, дословно «шаг смерти»), он же Джек Грей (Набоков дает промежуточное звено: лат. Gradus – франц. Degré). Jack Grey («Яков Серый», или даже просто «Серый парень») – практически синоним к John Shade. И приближается Градус к своей жертве в «ямбическом марше» – в двойническом метре, причем тем самым подчеркивается его связь с поэтом Шейдом («И если личная моя вселенная укладывается в правильную строчку, / То также в строчку должен уложиться стих божественных созвездий, / И он должен, я думаю, быть ямбом»). Вообще говоря, в «Бледном огне» есть только Боткин (отражение автора) – и разные отражения (и отражения отражений) этого отражения, есть лишь ветвящееся двойничество («…в сущности, название “Зембля” это не искаженное русское слово “земля”, а происходит от Semblerland, т. е. страна отражений или “схожих”»). В конце концов двойник-убийца, посланный из Зембли (Градус), стреляет в Кинбота и, промахнувшись, убивает двойника-поэта, стоящего за Кинботом и цепляющегося за него, сжимающего его руку. Такова зеркальная игра в безумной голове Боткина (превратившегося в Кинбота подобно тому, как Алонсо Кихано превратился в Дон Кихота), какие бы действительные события и люди за ней ни стояли (и фокус в том, что почему-то в какой-то момент действительные события и люди органично вписываются в его безумный мир – «Не текст, а именно текстура, не мечта, / А совпадение, все перевернувшее вверх дном…», “…not text, but texture; not the dream / But a topsy-turvical coincidence…”). Вот, например, еще двойники: «Гротескная фигура Градуса, помесь летучей мыши и краба, была не намного необычайнее, чем другие Тени, как, например, Нодо, сводный брат Одона, эпилептик и карточный плут, или сумасшедший Мандевиль, который потерял ногу, пытаясь изобрести антиматерию». И т. д. и т. п.
Черно-белая птица (bobolink) также отражает двойничество. Черный и белый (или желтый) – цвета шахматной доски, за которой сидят герой и его Тень. (В связи с шахматами возникает мельком и столь привычный для русских писателей двойник-персиянин: «Поэма была начата ровно посредине года, в первые минуты после полуночи 1 июля, пока я играл в шахматы с молодым иранцем, студентом нашей летней школы; и я не сомневаюсь, что наш поэт понял бы искушение, испытанное его комментатором, синхронизировать с этой датой роковой факт – отбытие из Зембли будущего цареубийцы Градуса»). Поэтому двойник-антипод героя (а именно о нем данная моя работа) и сам иногда бывает пятнистым.
2
Во второй книге о мальчиках простоватый Гек не раз отмечает, что он и в подметки не годится хитроумному Тому, – вот уж действительно: «Идущий за мною сильнее меня».
3
Более ветвистый (чтобы не сказать «развесистый») вариант этой работы можно прочесть в книге «Одиссей, или День сурка» («Одиссея
