From out the screen of vines and creepers (сквозь стену винограда и ползучих растений) he flung ahead of him a miner’s pick and shovel and gold-pan (он выбросил вперед себя кирку, лопату и лоток для промывки золота; to fling – бросать). Then he crawled out himself into the open (затем он выполз на простор; the open – открытое наземное пространство). He was clad in faded overalls (он был одет в выцветшие штаны; to clothe /clothed, clad/ – надевать) and black cotton shirt (и черную хлопковую рубашку), with hobnailed brogans on his feet (с подбитыми гвоздями башмаками на ногах; hobnail – сапожный гвоздь с большой шляпкой), and on his head a hat (и шляпой на его голове) whose shapelessness and stains advertised the rough usage of wind (чья бесформенность = бесформенность которой и пятна говорили о грубом воздействии ветра; to advertise – информировать, оповещать; stain – пятно) and rain (и дождя) and sun (и солнца) and camp-smoke (и дыма костра; camp – лагерь, место привала, ночевки; smoke – дым, костер). He stood erect (он стоял прямо), seeing wide-eyed the secrecy of the scene (смотря широко открытыми глазами /на/ таинственность пейзажа = на скрытый от глаз людей пейзаж; scene – сцена; пейзаж, зрелище) and sensuously inhaling the warm sweet breath of the canyon-garden through nostrils (и чувственно втягивая теплое сладкое дыхание этого каньона-сада ноздрями; sensuous – чувственный, сладострастный; to inhale – вдыхать), that dilated and quivered with delight (которые расширились и трепетали от восторга). His eyes narrowed to laughing slits of blue (его глаза сузились до смеющихся голубых щелок), his face wreathed itself in joy (его лицо покрылось морщинками радости; to wreathe – покрываться морщинами), and his mouth curled in a smile as he cried aloud (и его рот растянулся в улыбке, когда он закричал громко; to curl – кривить, искривлять; aloud – вслух, во весь голос, громко):
“Jumping dandelions and happy hollyhocks (прыгающие одуванчики и веселые розочки; hollyhock – шток-роза розовая), but that smells good to me (но это пахнет хорошо по мне)! Talk about your attar o’ roses an’ cologne factories (какое там розовое масло и парфюмерная фабрика; attar of roses – розовое масло; cologne – одеколон)! They ain’t in it (они не могут равняться с этим)!”
He had the habit of soliloquy (у него была склонность к монологам; habit – привычка, склонность). His quick-changing facial expressions might tell every thought and mood (его быстро меняющееся выражение лица могли рассказать каждую мысль и настроение), but the tongue, perforce (но язык волей-неволей), ran hard after, repeating, like a second Boswell (бежал следом, повторяя, как второй Босвел[2]).
He had the habit of soliloquy. His quick-changing facial expressions might tell every thought and mood, but the tongue, perforce, ran hard after, repeating, like a second Boswell.
The man lay down on the lip of the pool and drank long and deep of its water (человек лег на край озера и пил долго и глубоко его воду; lip – губа; край). “Tastes good to me (по мне так вкусно),” he murmured, lifting his head and gazing across the pool at the side-hill (пробормотал он, поднимая голову и вглядываясь в склон на той стороне озера), while he wiped his mouth with the back of his hand (пока он вытирал = вытирая рот тыльной стороной руки). The side-hill attracted his attention (этот склон привлек его внимание). Still lying on his stomach (все еще лежа на животе), he studied the hill formation long and carefully (он изучал строение /изгибы/ холмов долго и внимательно; formation – строение; формация). It was a practised eye that travelled up the slope to the crumbling canyon-wall and back and down again to the edge of the pool (это был опытный глаз, который перемещался вверх по склону до края стены каньона и снова вниз к краю заводи; to travel – путешествовать; перемещаться). He scrambled to his feet and favored the side-hill with a second survey (он