– Она боится, что ты не сможешь справиться с собой, – шепнула Мэри.
– Когда?
– Во время ее изнасилования, ибо только в своей маленькой комнате она способна на всё – здесь ее воля слабеет.
– Я не буду.
– Дак, заставит.
Я предпочел перевести разговор в нейтральное русло:
– Где третья, Трешка? – спросил.
– Тебе всё мало! – рявкнула Реж за дверью и ушла.
– Как и не приходила, – улыбнулась Мэри.
Видя, что Мэри опять хочет, прориторичил:
– Мне деление на Двоих на Пути в Эммакус доступно только на небольшое время.
– На сколько?
– Только – практически – на мгновенье, чтобы знать, что оно существует.
– Может быть, чуть, но всё-таки больше?
– Больше, но не так уж намного.
– Я умею растягивать не только удовольствие, но и время на его презентацию, как говорила Брисеида Ахиллесу Непобедимому, – сказала Мэри.
К счастью, мне удалось расшифровать ее представление, – хотя и только к утру следующего дня, – но это правда, честное слово:
– Время не имеет значения, – а только время, как она добавила в конце:
– Совместного его проведения в объятиях друг друга.
Ибо:
– Взять в свои трудовые лапы можно только грубую материю.
Хотел утром сбежать – в том смысле, что посидеть на скамейке в парке, как делал Великолепный Разум Рассела Кроу, но не выпустили. И до такой степени испугался, что даже не спросил, как один сейчас уже презентабельный человек:
– Пачамуй-та?
– Дак, мил херц, думай сам, чтобы не заблудиться в лабиринте местных номеров.
– Я только хочу вытрясти ковер, – осмелел до такой степени, что даже не улыбнулся презент-табельщице.
– Вы думаете, я отмечаю время вашего прихода и ухода?
– Нет?
– Только автоматически, ибо помню всех.
– Кто со мной живет? – даже не улыбнулся на этот раз, чтобы проверить правду их расположения ко мне.
– Никто и вы, сэр, – опять ничуть не попыталась она подмазаться.
Ерунда, конечно, но решил на этот раз вернуться домой, как Адриян Прохоров, чтобы проверить:
– На самом ли деле со мной – если кто и живет, только покойники – уживаются.
Но на полпути решил плюнуть и больше в себе не сомневаться:
– Спустился по балконам, не сломав у них ни одной розы, и широким шагом, как человек свободный, затрусил к поддубной растительности.
– Кот ученый? – сразу спросила одна, которая прохаживалась тут, видимо, надеясь, кто сдаст за нее всю годовую биохимию растений, не стесняясь в будущем знать меньше, чем все.
Я узнал Трешку, но побоялся не то, что ошибиться, а вообще – можно сказать – принять ее за живого человека. Хотелось оглянуться, но побоялся, что она исчезнет. А это значит, нельзя ее обидеть до такой степени, чтобы я был в этом виноват. И:
– Трахнул прямо под деревом, – которое,