– Нич-чего не понимаю.
– Вам надо сравнить этот паровоз по документам с тем, который раньше был в наличии.
– Документ у меня при себе, – сказал Ванов, и слез с подножки.
На разгоряченном тендере он прочитал:
– Меня не догонят, – это было написано здесь раньше!
– До нас?
– До нас здесь никого не было, этот паровоз шел, как камень на дно, хотя и пущенный из рогатки по яблоку из соседнего сада, так как своего у него никогда не было, – ответил второй.
Ванов еще раз обошел вокруг паровоза, но других мыслей всё равно не появилось, он сказал:
– В виду того, что я почти всегда верю телеграфу, а вы всё равно ни в чем не признаетесь, один будет всё равно шпионом, а другой сбежавшим с вольного поселения самозванцем.
– Это хорошее предложение, – сказал один, – но тогда кем будет тот – один из вашего контингента – когда он найдется, инопланетянином, что ли, из Черной Дыры, единственно, чем-то оставшимся на небе.
– Давайте так, ребята, кого пустит к себе его Маша Растеряша – тот и повар.
– Повар?
– Да.
– Так может лучше наоборот: машинист.
– Это, кто сказал?
– Я.
– Вот видите, я так-то еще недостаточно хорошо могу вас различать, а после мной уже принятого решения и его безосновательной отмены – точно:
– Запутаюсь, с кого за что спрос.
– Так может и она нас не запомнит, и так и будем ходить к ней по очереди – это же не вместе, когда очевидна разница.
– Да? И в чем разница, если она будет? – поинтересовался Ван.
– Ах, вот в чем оно дело! – чуть не разом возопили приезжие, – давно надо было сказать, что хочешь иметь нас посаженными отцами на своей свадьбе на ней!
– Да, так-то, без достопримечательностей, она не замечает меня, что есть, а ей ничего не представляется.
– Нет.
– Нет, это уж слишком.
– Нет?
– Нет, если представится возможность будем иметь в виду.
И когда Ванов немного отвалил за паровоз пас-сать, договорились, что это лучше, чем ничего.
– Боюсь недолго придется стоять в очереди, – сказал один.
– Можешь не беспокоиться, я справлюсь не только за двоих – за троих сумею.
– Да не может быть! Еще два вместо одного могу поверить, но три – ни за что!
Возникает вопрос, был ли этот третий? Пока неизвестно. И, если наоборот, то известно ли хоть одному из них, что он прибыл сюда не на побывку, а как бывший зэк?
– Я не ссыльнокаторжный, – сказал один из них, как только Ванов исчез за высоким бруствером еще не очищенных бревен.
– А я, – но продолжить пока что воздержался.
Давай договоримся так:
– Дай угадаю, – сначала ты, потом я, – а потом посмотрим, догадается ли она, что мы разные?
Мы пришли в столовую, но повариха так разволновалась, что она уже не шеф-повар, заготовщица и просто суповарка, что ничего не было готово.
– В чем дело? –