– Так, так, так… – маленькая сухонькая коряга сердито постукивала ногой и стукала пальцем о палец. Увиденное до того поразило меня, что факт говорящей коряги не удивил, а вот наличие ног и рук – очень даже. – А Груня где? Груня где спрашиваю?! – рявкнула деревяшка.
Я вздрогнула и очнулась. Крик всегда действовал на меня неправильно. Сдержанности мне обычно хватало минут на пять. Потом я начинала орать в ответ, причем выходило до того громко, что слышали меня на квартал вокруг.
– Нету Груни, – хмуро отозвалась я, призывая всю свою воспитанность. Кто их знает эти коряги, может им хамить опасно для здоровья. – И Светы нет тоже.
– Как нет? Как нет? У нас такое… такое… твориться, а ее нет?! А спасать кто будет? Кто я спрашиваю?
– Дед Пихто!
Коряга замерла и заинтересованно посмотрела на меня. Вот точно говорю, хотя любопытную корягу вижу впервые.
– А голос ничего так, – кивнула она. – Достойный самой Груни. – Коряга обошла вокруг меня, елозя по джинсам сучковатым носом. – А ты кто такая будешь?
– Я кто буду? Я кто? Да это ты кто такой? – рявкнула я и очнулась: ночь как-никак. Если привлеченные воплями любопытные соседи пожалуют, то могут и психушку вызвать. Сомневаюсь, что они «это» видят.
– Страж ворот всея Сказании и Фантомии Фома Лукич к вашим услугам, – вежливо представилась коряга, изобразив полупоклон. – А вы, стало быть, новая блюстительница сказочного порядка. Агриппина Антиповна вам кем будет?
– Эм? – это он о зеркале что ль? – Была, а не будет. Бабушкой приходилась.
Коряга огорченно присвистнула и тяжело вздохнула.
– А времечко-то бежит. Я ж его и не замечаю вовсе. А вот поди ж ты. Эх…
Коряга махнула рукой и, шаркая ногами, уковыляла в зеркало. Свечение тут же пропало. Зеркало и зеркало. Может и правда привиделось?!
Глава 2
Прошла неделя. Я обнюхала, ощупала и обстукала проклятое зеркало, притворяющееся нормальным. Оно нахально отражало лишь меня и вело себя донельзя прилично. Я всерьез задумалась о собственном здоровье и поминутно меряла температуру и давление, сама не знаю зачем. Всемогущий интернет подсказывал, что шизофрения определяется иначе, но утешало это слабо. Еще и любопытная соседка подбавила жару.
– Здравствуй, здравствуй, милочка, – заулыбалась она, отвечая на мое приветствие. – Тяжко одной, да?
Этот вопрос повторялся регулярно, и я всегда дежурно отвечала, дескать справляюсь.
– Конечно, конечно, милочка, – кровожадно улыбнулась та и журчаще добавила: – А в мое время мужчин домой только после загса приводили. Но времена-то другие. Я же понимаю. Кто приводит,