– Привет, – а он, как будто, в ответ снова махнул мне лапкой:
– Привет-привет, – непроизвольно вырвалось с его стороны.
Что? Он и в самом деле со мной разговаривает? Да и пусть говорит, значит, с кем-то на самом деле, можно будет поговорить в трудную минуту. Я снял его с колючек терновника, и принялся рассматривать.
Это был желтый мишутка, совсем продрогший от напитавшейся влаги. Я отряхнул его от капель дождя и положил к себе на грудь, под комбинезон. Пусть согреется. А он, и в самом деле, был холодный и мокрый. Почувствовав, что он верных руках, мишутка замолк.
Я перепрыгнул обратно через канаву. Не хотелось мне идти на эту трассу туда, где гудели автомобили. Заглянул за отворот комбинезона и посмотрел в глаза спасённого мишутки. Смотрю, а у него сбоку прицеплена какая-то бирочка с надписью. Я надел очки, чтобы прочесть, что же на ней написано. И прочёл – «Нельсон».
– Ха! Так тебя что, Нельсоном зовут, что ли? – удивленно спросил я его. Мишутка в ответ как будто бы даже подмигнул мне.
Непроизвольно подумалось:
– Вот это да! Ну и нормально! Привет, Нельсон, – погладил я его по мокрой головке, – Пошли назад, будем вместе куковать на нашей «Кристине». Будешь жить у меня, я тебя отогрею, я тебя высушу, и ты будешь жить у меня в тепле. Будешь говорить мне хорошие слова. Утром будешь говорить «Доброе утро!» – вечером будешь говорить «Спокойной ночи!» Давай будем друзьями? – мишка, как будто бы, соглашался со мной, и мне даже показалось, что он опять подмигнул мне, или утвердительно кивнул головой. Интересно. Какой ты хороший! Какой ты замечательный!
Я вновь засунул его себе под комбинезон, но уже во внутренний карман, повернулся и пошел обратно к порту. Думаю:
– Вот это да! Надо же! Или мне это кажется, или он и в правду со мной разговаривает? Не понимаю.
Но тут же вспомнился случай, который у меня был на «Бурханове». Судно было поставлено на линию из Владивостока в Сиэтл. В Сиэтл мы уже сходили два раза. Ходили с погрузкой и выгрузкой в Магадане. Продолжительность рейса была полтора месяца. В Сиэтле я познакомился с одним мужичком, бывшим стармехом из Приморского пароходства по фамилии Зайцев. Он жил там с молодой женой и пятилетней дочкой Машей. И он как-то попросил меня:
– Ты не будешь против, если на стоянке во Владивостоке к тебе на «Бурханов» придет мой сын. Я с молодой женой уехал впопыхах, убегая от прежней жены, и все свои вещи оставил в Находке. Он привезет тебе несколько ящиков с моими личными вещами. Возьми их с собой, а я у тебя их тут, в Сиэтле, заберу. Если, конечно, тебя это не затруднит, – неуверенно попросил он меня.
– Не затруднит, если там бомбы не будет, – полушутя пообещал я ему.
– Хорошо. Значит, я звоню сыну? – обрадовался Юра.
И когда мы пришли во Владивосток, в один из вечеров на борт судна приходит парень и говорит:
– Я – сын Зайцева и я Вам привез ящики для папы.
– Хорошо, а что же ты предварительно не позвонил мне и не сказал ничего? – было уже поздно, и я