Иногда у таких костров стояли сани, извозчики подходили обогреться в ожидании седоков. В нынешнюю зиму, когда большие морозы обрушились на город, костры горели круглые сутки, даже чайные были открыты днем и ночью. По улицам несколько раз за ночь разъезжали конные патрули городовых или солдат. Они смотрели, не замерзает ли кто на улице: пьяный, заснувший извозчик или бедняк, у которого нет пятака на ночлежный дом.
В Невском переулке, подняв высокий воротник и спрятав руки в теплые руковицы, расхаживал, притаптывая снег, пристав Московской части 1-го участка подполковник Василий Евсеевич Тимофеев, приехавший тотчас же после получения сведения об убийстве неизвестного, хорошо одетого господина. Пристав угрюмым видом выказывал свое недовольство ночным вмешательством в спокойный сон. Это было удивительно, тем более что он сам послал за начальником сыскной полиции одного из городовых.
Путилин выбрался из тесных саней, где сидел вполоборота с городовым, остановившись у фонаря, в котором за не очень чистым стеклом на столбе стояла керосиновая лампа, дающая больше сумрака, чем света, начал разминать затекшие от неудобного сидения ноги.
– Здравия, Иван Дмитриевич, – услышал он простуженный голос пристава, огласившего вслед за словами улицу сухим кашлем.
– Думаю, вам, Василий Евсеевич, здоровья не помешало бы, – ответил на приветствие Путилин.
С год, или нет, поменее будет, весной, на набережной Лиговского канала были найдены трое убитых… Если бы тогда не шли проливные дожди, омывшие берега канала, их никогда бы не нашли, а так обнажилась из земли почерневшая рука, которую заметил полицейский. С этого и началось знакомство Ивана Дмитриевича и Василия Евсеевича. Последний проявил себя думающим, знающим свое дело чиновником, дающим толковые распоряжения. Он никогда не пытался переложить вину на подчиненных, а вставал, когда надо, на их защиту. За что был уважаем сотрудниками, но оставался неугодным вышестоящим начальникам. Однако полицмейстер 2-го отделения полковник Адриан Иванович Дворжицкий оставался доволен приставом 1-го участка Московской части.
– Вы правы, – Василий Евсеевич приложил к лицу платок, – немножко прихватило. Морозы доконали. А с нашими горожанами даже поболеть по-человечески невозможно, происшествие чуть ли не каждый день.
– Вот бы на время болезни начальника сыскной полиции преступления отменить, – Путилин подошел ближе и негромко добавил: – Я бы тогда, честно говоря, болел до отставки.
Пристав засмеялся хриплым сквозь кашель натужным смехом.
– Кто