Но Катя не успевает отреагировать на её замечание, потому что видит, что, пока она говорила, сверху из спальни спустилась Марина и ест оладушки, глядя на неё с участием. «И когда она спустилась? – думает Катя. – Я даже не заметила».
– Оххх, – только выдыхает она. – А насчёт банщиков. Продолжение есть. Я ещё одну историю вспомнила.
– А кто это – банщик? – неожиданно интересуется Ника.
– Как кто? – удивляется Катя тому, что вот уже по второму кругу её история про банщиков пошла, а Ника только сейчас спросила. – Это кто людей моет. В бане. Поняла теперь, кем его Лариса была? Все в институт, а она в баню.
– А! – отзывается Ника. – А я думала…
Но Катя, уже не слышит, что думала Ника, потому что воспоминания несут её дальше:
– Так вот! Моя тётя, помните, Нина, крёстная моя, красавицей была. Восточной такой красотой сияла. Откуда их бабушка таких родила… У них у всех троих: мамы, тёти Любы и тёти Нины – очень рот красивый был. Зубки небольшие и белые, и как бы слегка выдвинутым вперёд рядом, до перехода к резцам, идут. И очень красивая линия губ: чёткая и равномерная, и слегка в том же месте придержанная, а не сбегающая к углам резко, как обычно. Талия у неё, у тети Нины, тонкая-тонкая – как у болгарок. Ножки длинные, узкие. Вообще у неё кость узкая, не как у других. Глаза карие и с едва заметной косинкой. Миндалевидные. Она в дедушку была смуглая, и бабушка за это её не любила… Но вот по учёбе что-то они не очень-то все трое были. Или время такое: война. Может, недоедали. Мама, например, всё время на уроках засыпала. А, кстати, уже когда начали рентгеновские обследования поголовно делать, ей сказали, что в детстве она туберкулёз перенесла. Но никто не заметил. Все ж работали. А они одни дома сидели да по улицам бегали. Так вот, тётя Нина десять классов закончила, а в институт не пошла и стала чертёжницей. Работала в каком-то «ящике», то есть на закрытом предприятии, с оборонной промышленностью связанном. Где-то в конструкторском отделе. И влюбился в неё начальник этого отдела. Страшно влюбился. У него жена, ребёнок, а он, как лунатик, за ней по пятам ходит. Совсем человек доходит. Тётя Нина строгая была, бабушка её так воспитывала. Она, конечно, впечатлилась таким вниманием, может, ей даже льстило, потому что он был «движок» этого «ящика». В том смысле, что руководил всей научной работой. И она даже начала подумывать о его предложении выйти за него замуж. И даже он познакомился с моей бабушкой, то есть её мамой, которая тоже была польщена его обожанием по отношении к дочери. Дело, видно, зашло далеко, потому что его жена в конце концов попросила тётю Нину о встрече. И тут тётя на всё это другими глазами посмотрела. Потому что жена страшно плакала, умоляя её оттолкнуть от себя её мужа. Она объясняла, что он сам не сможет – он не в себе. А у них ребёнок, мальчик. Как ему без отца! Тётя моя не знаю, тогда какой была… Говорят, человек каждые семь лет меняется. Я же её знала очень жалостливой, всех она любила, всем помогала. Но тогда, может, еще эгоизм молодости в ней