– Странный? – невинно удивился Пэдуэй, сообразив, где допустил ошибку.
– Ты спросил, не убита ли она еще. Словно наперед знал ее судьбу. Ты прорицатель?
Пэдуэй вспомнил совет Невитты глядеть в оба. Да, Томасусу палец в рот не клади!
– Не совсем… – Он пожал плечами. – Я еще прежде слышал, будто бы между двумя готскими правителями пробежала кошка, и Теодохад не прочь избавиться от соперницы. Ну… мне просто интересно, чем это кончилось, вот и все.
– Удивительная была женщина, – произнес сириец. – И недурна собой, даже в сорок лет. Ее утопили в собственной ванне. Лично я думаю, что нашего слюнтяя подзуживала его жена, Гуделинда. У самого Теодохада духу бы не хватило.
– Может, она ревновала, – словно оправдываясь, предположил Мартин. – Так как насчет изготовления этого, как ты выразился, варварского пойла?..
– Что? Вот упрямец! Совершенно исключено. В Риме надо вести дело очень деликатно – не то что в каком-нибудь новом городе. Вот в Константинополе… – Томасус вздохнул. – Где легко разбогатеть – так это на востоке. Но я не хотел бы там жить. Благодаря стараниям Юстиниана у еретиков, как он их называет, там слишком много хлопот. Между прочим, какой ты веры?
– А ты? Хотя мне, разумеется, все равно.
– Я несторианин.
– Что ж, – осторожно произнес Пэдуэй, – а я принадлежу к конгрегационалистам. – Это было весьма далеко от истины, но Мартин полагал, что агностицизм вряд ли популярен в помешавшемся на религии Древнем Риме. – Практически то же несторианство… Так вот, о производстве бренди…
– Не может быть и речи, молодой человек! Просто немыслимо! Что тебе нужно для начала?
– Большой медный котел и медная трубка, а также вино как исходный материал. Ну и помощников – быстрее дело пойдет.
– Нет, риск слишком велик. Извини.
– Послушай, Томасус, а если я покажу тебе, как вдвое сократить время на ведение банковских книг?
– Ты что, математический гений?
– Нет, но у меня есть система, и я могу обучить твоих людей.
Томасус закрыл глаза, словно левантинский Будда.
– Ну, если тебе нужно не больше пятидесяти солидов…
– Бизнес – всегда риск, ты же знаешь.
– В том-то и беда… Хорошо, согласен. Если твоя система действительно так хороша.
– Под какой процент? – спросил Мартин.
– Как обычно. Три процента.
Пэдуэй был поражен. Потом он осведомился:
– Три процента… за какой срок?
– В месяц, разумеется.
– Слишком много!
– А чего же ты хочешь?
– У меня на родине шесть процентов годовых – это уже немало.
– Чтобы я ссудил деньги под такой процент?! Ты слышишь, Господи? Тебе бы жить среди диких саксов… Но ты мне нравишься. Для тебя – двадцать пять процентов в год.
– Все равно много. Я мог бы подумать о семи с половиной.
– Разбой!..