Барон Маннергейм в 52-м драгунском (18-м гусарском) Нежинском полку. Азиатская экспедиция 1906–1908. А. А. Карский

в деревню Синьтайцзы. Однако вскоре выяснилось, что Сандепу не взята, поэтому вновь поступило приказание идти в Хуанди. Через два часа и это приказание было отменено. Весьма красноречивая путаница! В конце концов, пришел приказ все-таки обосноваться в Синьтайцзы и выслать вперед от Черниговского и Нежинского полков по эскадрону. 1-й эскадрон Черниговцев ускакал в Хуанди. А от Нежинцев 1-й эскадрон был направлен в деревню Гуцзяцзы, причем ему надлежало выслать разъезд на 15 верст вперед. Однако оказалось, что уже в трех верстах к югу были расположены сплошные неприятельские окопы. Дозоры подобрались почти к самым окопам, где и были окружены. Им все-таки чудом удалось прорваться, правда, один унтер-офицер был серьезно ранен.

      Вот так, с неразберихи и потерь, начиналось для драгун Нежинского полка участие в операция. Впрочем, тогда, после первых двух-трех дней, она уже неудержимо шла на убыль. Боевые действия перестали носить общий наступательный характер и сводились лишь к весьма медленной подготовке повторной атаки на Сандепу, постоянно откладываемой из-за того, что противник на некоторых участках сам контратаковал. Таким образом, происходил переход от активных, хотя и вялых, действий – к пассивным.

      Запись за 1 5 января в «Дневнике военных действий 52-го драгунского Нежинского полка» открывается словами:

      «В 1 2 час. дня первый эскадрон Черниговского полка был сменен четвертым и шестым эскадронами Нежинского полка…»

      Именно в этот момент в воспоминаниях хорунжего (корнета) А. Н. Панчулидзева вновь возникает барон Маннергейм:

      «1 5-го утром наш эскадрон получил приказание выступить в дер. Хуанди на смену эскадрону Черниговцев… За эскадроном приехал в Хуанди подполковник барон Маннергейм».

      И далее:

      «Пока шла лишь незначительна перестрелка между пехотой, подполковник барон Маннергейм, ротмистр Дросси, корнеты: Сиверс, Крыжановский и я, а также вольноопределяющиеся Цирус, Нитче и Терентьев вошли в фанзу и заварили чай. Крыжановский достал консервы, а барон Маннергейм отличный коньяк, и мы принялись закусывать».

      Кавалеристы находились на северной окраине деревни Хуанди. От взоров неприятеля они были скрыты рядами фанз. Тем временем в четырех верстах от них к юго-западу продолжался вялый бой за Сандепу. Японцы на центральном участке сами перешли в наступление. По приказу командующего 2-й армией генерал-адъютанта Грипенберга, Х армейскому корпусу генерал-лейтенанта К. В. Церпицкого следовало угрожать Сандепу с востока, однако эти действия носили уже, скорее, отвлекающий характер. В 3 часа дня русские батареи, расположенные на южной опушке Хуанди и замаскированные гаоляном, открыли огонь по двум деревням, на которые была направлена атака 12 1-го Пензенского, 12 2-го Тамбовского и 12 3-го Козловского пехотных полков из 3 1-й дивизии Х-го корпуса.

      «Барон Маннергейм, А. Д. Дросси и Сиверс вышли из фанзы и направились к орудиям, откуда были ясно видны наши цепи, залегшие несколько впереди,