Сын Прыгуна перестал дудеть. Мальчик и девочки встрепенулись, словно бы только что пробудились ото сна, и стали молча оглядываться по сторонам.
– Где Пукки? – спросила одна из девочек боязливо. – Нам нельзя без него.
Людомар показал жестами, он ушел. Дети еще несколько раз повертели головами по сторонам и… расплакались от радости.
– Верни меня к маме, людомар… пожалуйста, верни меня домой… мы хотим домой, – бросились они к охотнику, невзирая на то, что о людомарах на Равнинах ходила незаслуженно дурная слава.
Сын Прыгуна растерялся, когда его ноги обхватили шесть детских ручонок. Он рассчитывал привести родителям одно дитя, а что делать с другими – не имел понятия. Мысль об омкан-хууте неотступно преследовала его, а дети, прильнувшие к ногам, означали только одно – много потерянного времени.
– Эй, ты! Чего это… ты? – окликнули высокого охотника из-за спины.
Сын Прыгуна обернулся и увидел холкунов, шедших по дороге торговым караваном. Первая лошадь уже приближалась к охотнику, когда последняя только выходила из ворот далекой харчевенки.
– Гляди, холы, это нерожденный.
– Людомар ли?
– Он самый!
– Фью-ю!
Холкуны были веселым народом, не боялись людомаров, зато людомары опасались их, ибо как первые не понимали жизнь в вечном сумраке Чернолесья, так вторые не могли взять в толк прелести проживания в смердящих городах.
– Откуда это у тебя столько детей? – насторожился один из холкунов, видимо, старший. Лязгнуло железо, и холкуны направили в сторону охотника топоры, мечи и пики.
– Не бейте его! – закричала вдруг одна из девочек и расплакалась. Она встала так, что ее хлипкое тельце преграждало путь к людомару.
Лица воинов смягчились.
– Потерялись они, что ли? – спросили караванщики.
Но мальчик Квава произнес лишь одно слово, «эвр», и холкунам тут же стало все понятно.
– Гляди, холы, вот это животина! – раздалось из задних рядов, и в траву полетело копье.
Прежде, чем кто-нибудь успел что-то понять, людомар стянул с плеча лук, наложил стрелу и пустил ее в копье. Стрела впилась в древко оружия, и копье бесполезной палкой отлетело в траву.
– О-о-о! – пронеслось по рядам воинов. Обе стороны снова пребывали в замешательстве.
– Оставь его, ребята! – приказал, наконец, старший. – Заберем детей, и пусть идет, куда ему вздумается.
Дети снова заревели, но людомар сам поднес их холкунам и помог водрузить на подошедшие телеги. С облегчением Сын Прыгуна продолжил было путь, но нутро его скребла неотступная въедливая мысль.
Никто не заметил, как ночью маленького Кваву выкрали из телеги.
Неся восторженно озиравшегося мальчика на своих плечах, людомар улыбался – что бывало редко – ибо слово, данное у соуна, должно было быть исполнено.
Намного