Трудовик обогнул пару этажерок, нагруженных тяжеленными фолиантами школьной истории, и уселся за Поленковский стол. Ощущение ему понравилось, Тихон даже решил, что для подготовки к его будущей великой миссии перевоспитателя человечества необходимо посиживать в этом кресле хотя бы несколько дней в неделю. Заодно избавить любезного, но уже не раз контуженного на предыдущей работе летчика от тягот руководства их вконец распустившимся заведением. Глаза Квазимодыша заволакивались слезами восхищения и благодарности самому себе, но тут от шкафа бесшумно отделилась неясная тень, занесла над светлой головой явно тяжелый предмет, и через долю секунды прожектор школьной перестройки уже аккуратно лежал под столом.
Тихон Гаврилович был без сознания.
Глава 6
В одном трудовик оказался совершенно прав: судьбоносная встреча Камикадзе и Красномордого действительно состоялась. Накануне вечером после педсовета директор еще немного попримерял новый кабинет, пощурил глаза своему отражению в зеркале, отрабатывая зверское выражение лица для раздачи зарвавшимся подчиненным, и с чувством выполненного долга отправился домой. Внизу у раздевалки сидел охранник, по совместительству сторож и подсобный рабочий, с терракотово-красным лицом записного индейца и ясным взором, лишенным всякого подобия мысли.
Это была любовь с первого взгляда: литой мозг Вольдемара паззлом встал в пару с плоским и пустынным, как автобан в Неваде, сознанием бывшего летчика-испытателя. Знала бы Марина Тухтидзе, что не с разноцветной магией следует заигрывать, коли желаешь обрести своего астрального близнеца. Общность интересов – вот, что составляет идеальную пару!
Перекинувшись всего парой слов, Леонид Серафимович и Афонькин тут же почувствовали, что знакомство надо закрепить, а сам факт его – отметить. Наплевав на начало будней недели и завтрашний богатый на мероприятия день, новоиспеченные друзья засели за аперитив. На закуску с экспериментальной грядки кабинета биологии была вырвана одичавшая за лето кривая, мелкая и даже червивая морковь.
– Самая польза в ней, Серафимыч, – назидательно и с расстановкой учил директора Вольдемар. – Потому и червивая такая, что очень натуральная. Оттягивает. Весь вред от алкоголя, говорю, оттягивает на собственную дезинфекцию. Поэтому мыть ее не надо, а то все целебные свойства теряются.
В пару к чудодейственной моркови откуда-то из недр стола появился сморщенный и чуть пахнувший мышами огурчик.
– Великий русский писатель Лёв Толстой очень любил огурцы, – наставительно заворчал языком Вольдемар. – Потому что в них плавает особая минеральная вода, оченно полезная для мозга, – он выразительно постучал пальцем по лбу, радостно жмурясь ответному гулкому звуку. – Только ей и спасаюсь. Ну, за тебя, Ленид Серафимыч! Чтоб