На лобзик еще оставалась пара часов, Тихон довольно зажмурился и сложился кузнечиком в мягком кресле перед телевизором – заслуженный отдых после успешной умственной атаки. За окном моросил последний летний дождь, часы убаюкивающе тикали, а будущее было фантастически приятным. В нем Тихон стоял у руля управления школой плечом к плечу с Поленко, и директор ласково улыбался своему единственному помощнику. Вот трудовика выбирают учителем года, да что там, столетия, всенародным голосованием, толпа почитателей круглосуточно дежурит у его подъезда, записывая номерки на руке в очереди прикоснуться, а то и просто посмотреть на эталон педагогической мысли. Его мемуары выходят в свет, первые сорок томов наблюдений за прошлый год. И вот слуга превосходит хозяина, Поленко остается далеко позади и умоляюще смотрит в голубую высь на своего бывшего подчиненного. Но Тихон знает, что время великих людей дорого и не может его тратить на какого-то бывшего летчика. Он получает безвозмездную ссуду от Районо, за заслуги, ну скажем, триста тысяч и строит роскошный дворец прямо напротив школы. Фасад собственноручно украшен макраме из березовой коры, а на резном крыльце выжжены по дереву отрывки из его сочинений. Масштабы уездного города слишком мелки для Тихона, он выходит на международную арену, и тут ему уже рукоплещет загнивающая до его появления Европа. Как же, ведь это он придумал, хм…да все придумал именно он! Америка, земля новаторов и деловых людей, немедленно выписывает гения из заснеженной России.
И вот он мчится на громадной яхте, и не такой, какую Тихон видел у сторожки Рыбнадзора, а целой! Яхта уносит его к берегам Нового Света, где вокруг топчутся американские миллионеры и слезно просят совета. Прямо по курсу – Майями!
Далекий и почти нереальный город Майями был для Тихона сосредоточием всех мыслимых и немыслимых благ, конечной точкой на пути в рай, его Валгаллой и Эльсинором. Там, на берегах неведомой Атлантики ждали утомленного путника социальная помощь, приветливые миграционные службы и простор для творчества. Обо всех этих плюсах Тихон знал не понаслышке: в прошлом году, для расширения кругозора, он затеял переписку с трудовиком из этого города мечты, Карлосом Пуэнтосом. Карлос был вырвавшийся из объятий коммунизма кубинец, человек бывалый, что и позволило ему не прибегать к услугам психотерапевта после первого письма Тихона Гавриловича. До Дяди Сэма в свое время Карлито добрался на собственноручно выструганном плоту, это и помогло ему найти себя в каменных джунглях капитализма. Он стал учителем ремесла в школе для трудных подростков. Не вполне еще американец, мистер Пуэнтос гордился своей новой Родиной,