Черчилль не стал возражать против встречи, коснувшись при этом болезненной для Германии того времени темы – антисемитизма. Британский политик всегда с пониманием относился к проблемам еврейского народа. Среди его друзей было много семитов, а некоторые из его коллег даже считали, что главным недостатком Черчилля была его «чрезмерная любовь к евреям»184.
– Почему ваш вождь так жестоко ненавидит евреев? – спросил Черчилль. – Я могу понять ожесточение против евреев, которые в чем-нибудь провинились или выступают против своей страны, мне понятно также, когда противодействуют их попыткам захватить господствующее положение в какой бы то ни было области. Но как можно быть против человека только потому, что он от рождения принадлежит к той или другой нации? Разве человек властен над своим рождением?
Черчилль считал, что Ганфштенгль рассказал Гитлеру о состоявшемся диалоге, и в частности об этой реплике. По всей видимости, он был прав, потому что желание фюрера встретиться с британским гостем резко сошло на нет. Он сослался на то, что «Черчилль сейчас находится в оппозиции и не привлекает внимания». «Аналогичные высказывания можно услышать и про вас», – парирует Ганфштенгль, но это не произведет на Гитлера должного впечатления.
На следующий день Ганфштенгль навестит англичанина и с серьезным видом сообщит, что встреча не состоится. «Так Гитлер упустил единственный представлявшийся ему случай встретиться со мной», – прокомментирует Черчилль это решение185.
Но и это еще не все. Впоследствии, когда Гитлер был уже на «вершине своего могущества», он направил Черчиллю несколько приглашений. Посредником на этот раз выступал немецкий посол в Великобритании, а затем глава внешнеполитического ведомства Иоахим фон Риббентроп. Сам Черчилль несколько раз встречался на публичных мероприятиях с Риббентропом. Однажды он пригласил британского политика к себе в посольство для личной встречи. Их беседа продолжалась больше двух часов. Посол был «чрезвычайно учтив», и в ходе обсуждений собеседники «прошлись по всей европейской арене, обсуждая вопросы военного и политического характера». Риббентроп познакомил гостя с планами Гитлера и просил, чтобы «Англия предоставила Германии свободу рук на востоке Европы». Для наглядности он несколько раз подбегал к огромной карте, иллюстрируя свои предложения. Черчилль ответил, что, хотя он и питает неприязнь к коммунизму, «Великобритания никогда не утратила бы интереса к судьбам континента настолько, чтобы позволить Германии установить свое господство над Центральной и Восточной Европой».
Двое мужчин стояли перед картой. Когда Черчилль закончил свою мысль, Риббентроп резко отвернулся от карты и произнес:
– В таком случае война неизбежна. Иного выхода нет. Фюрер на это решился. Ничто его не остановит, и ничто не остановит нас186.
Что касается встреч