– Масик! – крикнул Рыжий за дверь. На пороге тут же вырос пятидесятилетний не то секретарь, не то охранник. Рыжий протянул ему телефонную трубку: – Забери, бля! Меня нет, понимаешь? У меня аборт, месячные, сифилис – все, что хочешь! Ты понял?
– Понял, Виктор Васильевич. – «Масик», который был старше Рыжего почти вдвое, а носил собачью кличку, испуганно взял трубку и закрыл за собой дверь.
– Не дают расслабиться, суки! Даже в субботу… – пожаловался мне Рыжий. – Да, так что? Долго ты будешь мне яйца морочить? Зачем ты к Полине ходил?
– Я уже сказал. Я же на пенсии, мне делать нечего, вот и решил узнать, почему Кожун перед смертью именно ее захотел. Неужели она самая вкусная из всех его телок?
Рыжий долго – с минуту – разглядывал меня в упор, не веря, что я сказал почти чистую правду. Потом встал, подошел к бару, плеснул себе тоже коньяка в бокал.
– Ладно. – Он выпил и поставил бокал на стол. – Может, у тебя и правда бзик на нее, со стариками это бывает. Только учти: всей твоей годовой пенсии на нее и на раз не хватит. Это ты знаешь?
– Ты же сам выдал мне штуку прошлый раз. Как аванс. Не помнишь?
– И ты их не потратил?
– Нет. В Сбербанке держу, под проценты.
– Хорошо. Экономно живешь, молодец. Я хочу тебе еще помочь. Считай, что твой договор с Кожуном продлевается: если ты найдешь эту Полину, получишь с меня еще девять штук.
Я отрицательно покачал головой:
– Нет…
– Почему? – удивился он.
Когда-то в этой же комнате я уже сделал ошибку, отказавшись от денег. Теперь я не собирался повторять свою глупость и даже посмотрел на стену, где пули Кожлаева очертили в тот раз абрис моей головы. Но теперь там висела картина с идиллическим немецким пейзажем восемнадцатого века. Я сказал:
– Очень просто, Виктор. Тогда она спокойно жила в Москве, а теперь она прячется. Это меняет сумму прописью.
– Сколько ты хочешь?
– Тридцать.
Он усмехнулся:
– Десятки с тебя за глаза хватит.
– Тогда ищи ее сам.
– Ладно, двенадцать дам, но не больше.
– На женщинах нельзя экономить, Витя. Тем более в такой день. Ты только что на учебниках лимон срубил.
Рыжий пристально посмотрел на меня, но я сделал наивные глаза:
– Я имею в виду – рублями…
– Пятнадцать, – сказал он.
– И твои производственные расходы, – тут же согласился я.
– То есть?
– Ну мало ли! Может, мне придется за ней в Сибирь ехать. Я тебе представлю отчет.
– Ладно, хрен с тобой. Давай, Битюг, за работу! – Он похлопал меня по плечу, уже открыто демонстрируя свои связи с ФСБ – только там, в конторе, в кругу своих, у меня была эта кличка. – Тряхни стариной!
– Аванс нужен, юноша, – сказал я.
– Сколько?
– Пятерку.
– Масик! –