Лебедь в зоопарке
Сквозь летние сумерки парка
По краю искусственных вод
Красавица, дева, дикарка —
Высокая лебедь плывет.
Плывет белоснежное диво,
Животное, полное грез,
Колебля на фоне залива
Лиловые тени берез.
Головка ее шелковиста,
И мантия снега белей,
И дивные два аметиста
Мерцают в глазницах у ней.
И светлое льется сиянье
над белым изгибом спины,
И вся она как изваянье
Приподнятой к небу волны.
Скрежещут над парком трамваи,
Скрипит под машинами мост,
Истошно кричат попугаи,
Поджав перламутровый хвост.
И звери сидят в отдаленье,
Приделаны к выступам нор,
И смотрят фигуры оленьи
На воду сквозь тонкий забор.
И вся мировая столица,
Весь город сверкающий наш,
Над маленьким парком теснится,
Этаж громоздя на этаж.
И слышит, как в сказочном мире
У самого края стены
Крылатое диво на лире
Поет нам о счастье весны.
Вечером допоздна засиделись у костра. Глядели в огонь, но всем троим было хорошо и спокойно.
– Черное озеро, – вздохнула Нонна Юрьевна. – Слишком мрачно для такой красоты.
– Теперь Черное, – сказал Юрий Петрович. – Теперь Черное, а в старину – я люблю в старые книжки заглядывать – в старину оно знаете, как называлось? Лебяжье.
– Лебяжье?
– Лебеди тут когда-то водились. Особенные какие-то лебеди: их в Москву поставляли, для царского стола.
– Разве ж их едят? – удивился Егор. – Грех это.
– Когда-то ели.
– Вкусы были другими, – сказала Нонна Юрьевна.
– Лебедей было много, – улыбнулся Юрий Петрович. – А сейчас пожалуйте – четверых-то чудом спасли…
…А Егор на другой день к озеру подался. Домики лебедям построил, а тогда выпустил. Они сперва покричали, крыльями подрезанными похлопали, подрались, а потом успокоились, домики поделили и зажили двумя семействами в добром соседстве.
…Второй раз ударило, когда Егор полпути миновал. Гулко и далеко разнесло по сырому воздуху, и Егор понял, что рвут на Черном озере. И подумал о лебедях, которые подплывали на людские голоса, доверчиво подставляя крутые шеи.
– Стой! – закричал он еще в кустах, в темноте еще. Вроде замерли у костра. Егор снова хотел крикнуть, да дыхания не хватило, и выбежал он к костру молча. В миг какой-то успел увидеть, что над огнем вода в кастрюльке кипит, а из воды две лебединые лапы выглядывают. И еще троих лебедей увидел – подле. Белых, еще не ощипанных, без голов. А в пламени пятый лебедь сгорал: деревянный.
– Документы, – персохшим горлом повторил Егор. – Лесник. Задерживаю всех.
…Первый наклонился к кастрюле, потыкал ножом в лебедя. Второй пошел к озеру, к тому, что насвистывал.
– Зачем лебедей-то? – вздохнул Егор. –