Осень Средневековья. Homo ludens. Эссе (сборник). Йохан Хёйзинга

также проникало и в более низкие слои общества, свидетельствует тот факт, что еще и сейчас большинство этих форм учтивости сохранилось именно в мелкобуржуазных кругах (если не говорить о придворном этикете). Повторные просьбы откушать еще кусочек, долгие уговоры уходящего гостя посидеть еще немного, отказ пройти первым – ко второй половине XIX в. из обихода верхних слоев буржуазного общества подобные манеры по большей части уже исчезли. Но в XV в. эти формы обихода еще в полном расцвете. И все же, в то время как они неукоснительно принимаются во внимание, сатира делает их постоянным предметом своих насмешек. В первую очередь это касается церкви как места пышных и продолжительных церемоний. Прежде всего это offrande – приношение, которое никто не желает возложить на алтарь первым.

      – Passez. – Non feray. – Or avant!

      Certes si ferez, ma cousine.

      – Non feray. – Huchez no voisine,

      Qu’elle doit mieux devant offrir.

      – Vous ne le devriez souffrir,

      Dist la voisine: n’appartient

      A moy: offrez, qu’a vous ne tient

      Que li prestres ne se délivre³³.

      – Прошу. – О нет. – Вперед, смелей!

      Кузина, право же, ступайте.

      – О нет. – Соседке передайте,

      И пусть она идет тотчас.

      – Как можно? Только после Вас,

      Мне дабы не попасть впросак.

      Идите Вы, без Вас никак

      Священник не приступит к службе.

      Когда, наконец, более знатная дама выходит вперед, скромно заявляя, что делает это лишь затем, чтобы положить конец спорам, следуют новые препирательства по поводу того, кто первым должен поцеловать paesberd, la paix [мир], пластинку из дерева, серебра или слоновой кости. В позднем Средневековье вошло в обычай во время мессы, после Agnus Dei^9*, целовать мир вместо того, чтобы, обмениваясь лобзанием мира, целовать друг друга в губы^{34 10*}. Это превратилось в нескончаемую помеху службе, когда среди знатных прихожан мир переходил из рук в руки, сопровождаемый вежливым отказом поцеловать его первым.

      Respondre doit la juene fame:

      – Prenez, je ne prendray pas, dame.

      – Si ferez, prenez, douce amie.

      – Certes, je ne le prendray mie;

      L’en me tendroit pour une sote.

      Baillez, damoiselle Marote.

      – Non feray, Jhesucrist m’en gart!

      Portez a ma dame Ermagart.

      – Dame, prenez. – Saincte Marie,

      Portez la paix a la baillie.

      – Non, mais a la gouverneresse³⁵.

      Младая женщина в ответ:

      – Брать не должна его, о нет.

      – Возьмите ж, милая, прошу.

      – О нет, я столь не согрешу,

      Всяк дурочкой меня сочтет.

      – Отдайте мадемуазель Марот.

      – Нет, ни за что, Христос храни!

      Пусть мир возьмет мадам Эрни.

      – Прошу, мадам. – О, можно ли?

      Вручите мир жене бальи^11*.

      – Нет, губернатора жене.

      И та в конце концов его принимает. – Даже святой, умертвивший в себе все мирское, как Франциск из Паолы, считает себя обязанным соблюдать декорум – что засчитывается ему его благочестивыми почитателями в качестве истинного смирения. Откуда следует, что этическое содержание пока еще не покинуло эти формы обхождения полностью и окончательно³⁶. Значение этих форм вежливости,