Какой ухоженной и комфортабельной, должно быть, казалась эта местность недовольному своей судьбой и бесперспективному художнику, который прошелся по Хитцингу в первом десятилетии ХХ века… Адольф Гитлер приехал учиться в Вену, чтобы поступить в престижную Венскую Академию изящных искусств, но, несмотря на дополнительные занятия, он провалил экзамены дважды.
Наш дом на углу улицы Лаутензакгассе походил более на замок, чем на обычную загородную виллу, с его большой башней и большим садом, где мы часто праздновали дни рождения.
Я очень любила наш оживленный дом. Мы не были богаты, но жили в уюте и тепле, а стеклопакеты защищали нас от суровых венских зим. У нас была горничная, которая жила в маленькой комнате за кухней, и другие женщины приходили каждую неделю, чтобы помочь со стиркой и шитьем.
Если бы вы могли заглянуть к нам, то увидели бы меня в нише моей спальни, сидящую за столиком, на котором стоит чайный сервиз, или всех нас за обедом в столовой, украшенной цветастыми обоями. Ночью можно было бы услышать, как Хайнц шепчет мне что-то на большой веранде, пока мы смотрим на звезды, и рассказывает свои любимые истории из книг Карла Мая про Виннету и Старину Шаттерхенда.
В нашем районе жило мало евреев, несмотря на то что имелась синагога, и мы с Хайнцем в действительности начали узнавать историю своей религии и культуры только тогда, когда пошли в школу. Все австрийские дети обязательно получали религиозное образование. Для подавляющего большинства учеников это означало изучение основ католицизма, но мы три раза в неделю посещали отдельные уроки – таким образом, все понимали, что мы евреи.
Нам нравились уроки религии, и мы с воодушевлением стали отмечать еврейские праздники и соблюдать традиции. Родители поддержали наш интерес и послушно начали зажигать свечи в пятницу вечером, перед Шаббатом. Пятничные вечера стали особым событием: мама звала Хайнца и меня, и мы помогали ей накрывать стол для субботней трапезы. Выкладывалось наше лучшее столовое серебро и фарфоровая посуда, свечи ставились в подсвечники – и это действо было самым главным для меня за всю неделю. Я гордилась тем, что росла в еврейской семье.
Однако ни отец, ни мать особо не интересовались религией. Мама была совершенно не осведомлена о многих иудейских обрядах, папа также не соблюдал ритуалы, однако очень переживал о сохранении нашего культурного достояния. В повседневной жизни это проявлялось в семейных празднованиях еврейской Пасхи и в полном отказе от свинины. Но случались времена, когда наша религия все-таки заявляла о себе гораздо более серьезно.
Иногда