Лиза без слов повиновалась. Спорить с Леонидом Борисовичем было бесполезно. Не изменились ни его интонации, ни манера обращения. Правда, он уже не говорил, как маленьким пациентам: «Ах, какая у тебя красивая рубашечка! Что же это там нарисовано, не разберу – цветочки или грибочки?» Но движение, когда доктор задержал в ладони стетоскоп, чтобы согреть его, прежде чем металл прикоснется к коже, было таким знакомым.
Сам Леонид Борисович, однако, не улыбался. Наоборот, становился все серьезнее и слушал долго, очень долго.
– Что же это такое, Лиза? – наконец выговорил он. – Вы хоть раз за это время проверялись? Были у врача? Кардиограмму делали? Или обрадовались, что мы вас отпустили, и напрочь забыли о том, чего нам стоило вас вытащить? Нам с вашей мамой, которая, насколько я помню, своей научной работой и вообще половиной жизни пожертвовала ради вашего здоровья? Что вы все молчите, как заколдованная? Стыдно сказать, что старый Леонид Борисович прав? – И продекламировал:
– «Я убежал от эскулапа, худой, обритый, но живой! Его мучительная лапа не тяготеет надо мной!» Сознавайтесь – убежали?
Лиза улыбнулась и кивнула.
– Ну вот, диалог с пациентом налаживается. А теперь рассказывайте по порядку, что с вами было. Мне не все равно, что вытворяют мои пациенты с предоставленной им жизнью!
– Что же рассказывать? Я поступила в институт, и все было так здорово – правда, я отлично себя чувствовала.
Студенческие годы стали настоящей, полноценной жизнью, когда ее ничего не беспокоило, когда она попала в совершенно новое окружение, где была такой же, как все.
– А потом, – продолжил Леонид Борисович, – какой-нибудь стресс – скорее всего, неудача в личной жизни – спровоцировал осложнение, которое вы к тому же запустили, так?
Ироничная дама-кардиолог, к которой Лиза обратилась, тоже сразу угадала причину. Радость освобождения от тупикового романа с Димой сменилась глухой тоской так же, как яркое начало осени – ее промозглым и беспросветным продолжением. Сердце болело не в метафорическом, а самом прямом смысле, постоянно, как никогда раньше.
– Ведь этому есть причина? Какая-нибудь потеря? Развод? Разрыв с молодым человеком? – предположила ироничная докторша. – Ну вот видите. Если у вашего сердца есть все основания болеть, чего вы от него хотите? Это еще не конец света. Попейте валокординчика.
Когда же на работе сообщили о сокращении, Лиза почти не удивилась – безработица уже стала главной темой в новостях, а в строительной отрасли кризис был особенно заметен. Вчерашняя студентка ценным специалистом не являлась. Лиза не паниковала, старалась найти положительные моменты, вроде того, что зато с жильем все в порядке – хозяину заплачено за год вперед, – и уже собиралась начать поиски новой работы.
Плохо ей стало внезапно, без всякого повода, в той самой ее одинокой квартире. Приехавшая скорая сделала укол, от которого стало не намного легче. Навидавшись в больницах всякого, Лиза тем не менее не представляла