Два пулемета на подвижных турелях – один молчал, а второй безостановочно плевался пулями по бурлящей массе внизу. И неожиданно мало людей: по три солдата возле каждого орудия, и боевой маг, с хищным интересом наблюдающий за тем, что происходит на земле.
– Становись здесь, Феррерс.
Боевик – это был Нил Корнвелл, один из тех парней, с кем я успела более-менее познакомиться, – ничего не сказал, мазнул одобрительным взглядом и вернулся к своей работе.
Маккой утвердил меня чуть правее боевика, сам встал за моей спиной, очень близко, я буквально кожей ощущала тепло его тела.
Впрочем, это мне, возможно, мерещилось, а вот едва ощутимое прикосновение рук к плечам было совершенно реальным.
Правый пулемет замолчал, и тут же залаял левый – голодно, зло, с едким запахом пороховой гари, отдаваясь вибрацией в каменный пол.
С других вышек таким же судорожным свирепым лаем отзывались его собратья. Очереди косили, не разбираясь, что пришедших в Пробой тварей, что сосновый подрост…
Странно было, что в этой какофонии я отчетливо слышала каждое слово Маккоя:
– Пробой начался около сорока минут назад, он слабенький, видишь – даже сигнал общей тревоги не подавали, дежурные расчеты своими силами к подъему задавят. Это плюс. Во время таких слабеньких волн умники обычно наглеют и требуют предоставлять им образцы пришедшей с волной фауны, для исследований, анализов и сбора статистики – это минус. Вот там, куда ты так внимательно сейчас смотришь, наши пытаются спеленать шестищиткового мохнача. Проблема в том, что ребятам приказано относиться к нему бережно, а у мохнача в адрес наших подобного приказа нет…
Я почти не слушала размеренный и ровный голос лейтенанта. Всем своим существом, всем вниманием я была сейчас там, внизу, вместе с магами, пытавшимися наложить на здоровенную тварь путы. И чуть ли не приплясывала на месте, комментируя и отчаянно более за наших.
Боевик, контролирующий остальную массу тварей, в ответ на особо горестный стон-возглас только оглянулся на меня – понимающе-сочувственно.
А я мысленно застонала – да не так же надо было! Не так!
Нестерпимо, до зуда в кончиках пальцев, до крупных мурашек по коже, хотелось вмешаться. Помочь. Принять участие.
И Маккой вдруг внезапно спросил:
– Хочешь попробовать?
Меня словно жаром изнутри залило. Огнем, жидким пламенем. И мой очумелый, неверящий взгляд был истолкован как «Да!»
– Нил, предупреди-ка наших, – попросил Ив, и боевик, чуть ухмыляясь, объявил в переговорное устройство:
– Все в стороны! Все в стороны! Будет поддержка сверху!
Маги, с такой высоты глядевшиеся не крупнее муравьев, дружно подались в стороны.
О, как я старалась!
Заклинание выплелось четко, как на тренировке. Лучше, чем на тренировке!
И вперед оно ушло по идеальной, невыносимо-безупречной траектории, оставив за собой красивый, ровный след в магическом поле,