Даже офицеры не желают понять стихийных причин, влияющих на продовольственное снабжение армий, и, так же как и солдаты, валят всё на ближайшее начальство и на его нераспорядительность; что же тогда требовать от солдат, которых все время науськивают специальные по развалу армии агитаторы и которые уже научились применять не только жалобы, но и физическое воздействие против тех, кого они считают или на кого им указывают как на виновника всех недодач и урезок; агитаторы отлично знают, какую остроту имеют все вопросы по довольствию и какое стихийное и чисто звериное озлобление они вызывают.
Сейчас нужны какие-то совершенно исключительные меры, чтобы обеспечить довольствие фронта; все приходящие из тыла сведения показывают, что дело сбора запасов идет всё хуже и хуже; первое, что надо, – это сократить армии в несколько раз и оставить на фронте только то, что надо для обороны. Иначе мы очень скоро придем к голодным бунтам на фронте.
Сейчас дача хлеба сокращена уже до полутора фунтов, подвоз мяса почти прекратился, с жирами совсем слабо, а с фуражом еще хуже. 70-я дивизия еще держится благодаря развитой при мне системе заготовки кое-каких запасов в ближайшем тылу собственным попечением войск, но в молодой и бесхозяйной 120-й дивизии все недостатки по довольствию сказываются особенно остро. Приказал не жалеть никаких денег, чтобы покупать муку и сало; нельзя доводить войска до голодного бунта; усмирение всех беспорядков, возникающих на почве требований брюха, были всегда очень трудны, ну а при современной обстановке это может быть смертельной и окончательной катастрофой. Ведь если бы в феврале этого года в Петрограде была бы мука, было бы мясо и был бы уголь, и их вовремя дали бы населению, то мы не сидели бы теперь у того полуразбитого корыта, которым является Россия.
120-я дивизия прислала постановление соединенных комитетов с требованием немедленного заключения мира и отвода дивизии в резерв;