– Ты его знаешь? – поинтересовался Хатор.
– Виделись, – не стала отрицать я. – Боевой маг средних способностей. Я оторвала ему ноги, чтобы он меня не преследовал.
– Ведь не голову, чем он тогда недоволен?
Не имеющий возможности слышать нашу беседу Марик, похоже, был озадачен моим молчанием.
– Если ты ещё не поняла, сейчас самое время падать на колени и умолять, – с мерзкой ухмылкой сообщил он.
– Какая необычная благодарность за то, что я сохранила тебе жизнь, – произнесла я ласковым голосом. – Вероятно, мне следовало прикончить тебя ещё в первую встречу?
– Да у тебя смелости не хватило, – свысока заявил маг и добавил: – И сейчас не хватит.
А ведь ему всего лишь нужно было пройти несколько шагов и выйти на усыпанную трупами лужайку, чтобы осознать, как сильно он не прав.
– Так что, пока я разрешаю…
Не договорив, Марик уставился на меня стеклянными глазами. Из головы торчал кончик тисарского ножа, а рукоять, которую до сих пор удерживала моя рука, не давая магу упасть на землю, – из подбородка. По ладони потекла липкая кровь, и, наконец-то, мне удалось разжать её. Проверив окрестности тайным зрением, я убедилась, что больше поблизости никого не наблюдается.
– А теперь возвращай мне моё тело, – распорядилась я.
Виденные во всех подробностях кровавые сцены не добавили мне хорошего настроения, так что всё вокруг казалось мрачным и безрадостным. Хотелось поскорее убраться отсюда.
– Если тебе действительно хочется знать, да, надо было убить его ещё в первую встречу, – сообщил Хатор, на этот раз сбоку, словно шёл рядом со мной. – Нельзя оставлять в живых тех, кто недоброжелательно к тебе настроен.
– Недоброжелательно? – переспросила я. – Думаю, у нас разное представление о том, что значит «недоброжелательно настроен». Если бы я убивала всех тех, кому по какой-то причине не нравлюсь, то была бы… такой, как ты.
– Это плохо?
– Учитывая, что вся планета тебя боится и ненавидит, я бы не сказала, что это очень хорошо.
– Меня не волнует, как эти люди ко мне относятся. И я ведь не утверждаю, что нужно убивать всех подряд. Только тех, кто может сам тебя убить. Или предать.
– То есть, почти всех подряд, – продолжила я. – Потому что при определённых обстоятельствах кто угодно может убить или предать.
В воздухе повисло молчание. Задумался.
– Согласен.
– А я предпочитаю не убивать никого без крайней необходимости, – поделилась я собственной жизненной позицией.
– У нас разное представление о том, что такое «крайняя необходимость».
Вот сейчас, на лужайке, была крайняя необходимость. Вопрос стоял ребром: или тисарские солдаты, или я. И здесь было не придумать никакой третьей альтернативы. Хотя, если не вдаваться в подробности,