Губернские бега. Сон русского человека. Федот Симонов

что я только знаю, – и Семен стал рассказывать. – Тебе, Дашенька, было тогда всего два годика. Твой папаша приехал из Москвы, когда въехал во двор, то был уже поздний вечер, твой папенька из кареты вылез, а потом из кареты вытащил мальчонку, поставил на землю и сказал мне: «Вот, Семен, бери себе будущую замену, корми его, расти, как Матвей вырастит, ты будешь старый, он тебя и заменит. Приучай его к труду и мудрости ухода за барскими лошадьми». Я Матвейку принес вот в эту лачугу, ой, какой он был худой. Я и не думал, что он жив останется. Да спасибо твоей маменьке, разрешила давать ему пищу из барской столовой, так мы теперь и стасуемся из вашей столовой.

      – Дядя Семен, и все, что ты знаешь? – спросила Даша.

      – Все, – сказал Семен.

      – Ну, а сколько лет-то ему? – спросила она.

      Семен подумал и сказал:

      – До года четыре, наверное, было.

      В это время во дворе послышался лошадиный топот копыт и фырканье лошади. Даша как бы напугалась, покраснела в лице, быстро встала на ноги и тихо сказала:

      – Матвей приехал. Семен хитро посмотрел Даше в глаза, тоже тихо произнес:

      – Да.

      Даша пошла к двери, а Семен схватил плеть:

      – Барыня, плеть-то забыли.

      Даша повернулась к Семену, посмотрела на плеть, потом на Семена и сказала:

      – Да ну ее, к черту, эту плеть, – и вышла в конюшню.

      Семен держал в обеих руках плеть, смотрел на нее и думал:

      – Да, эта плеть походила по спинам крепостных.

      Матвей подъехал к конюшне, быстро соскочил на землю со спины жеребца, стал гладить его морду. Разгоряченный конь перебирал ноги, как вроде бы просил:

      – А ну, прокатим еще.

      Матвей услышал, как хлопнула дверь конюшни, обернулся и увидел молодую барыню в одежде, в которую дамы одеваются только для езды верхом на лошадях. Матвей, улыбаясь, низко наклонился перед молодой барыней:

      – Здравствуй, барыня, – мягким, чистым голосом сказал Матвей.

      Даша смутилась, покраснела, не зная, что сказать, она стояла как вкопанная, а в мыслях пробежали слова:

      – Господи, помоги мне собраться с мыслями.

      И тут же увидела в лице Матвея лицо Иисуса Христа. Все тоже: и волосы черны, и тонкий нос, и припухшие губы, и смуглое лицо – только Иисус Христос ей грозился двумя пальцами руки, а Матвей улыбался. Матвей увидел, что барыня растерялась и стоит смущенная, не зная, что сказать. Матвей как-то ласково и дружески заговорил:

      – Государыня вы наша, вы видно хотели верхом прокатиться, но я знаю, вы никогда еще не ездили верхом на лошадях, извольте, я помогу вам научиться езде верхом.

      Даше так приятны были его слова, а мысль ей подсказывала:

      – Ну, говори, говори, Матвеюшка, я буду слушать тебя хоть 100 лет.

      Потом Даша еле сказала смущенным голосом:

      – Да, да. Я-я хо-те-те-ла.

      Матвей, улыбаясь, смотря барыне в лицо, сказал:

      – Да вы, барыня, не бойтесь коня, он очень смирный, идемте, барыня вот сюда, – и Матвей пошел к стоящему