– Нет, Матвей, крепостные разные, он-то ядовитый змей. И ты вот, крепостной, а я должна, обязана тебя вознаградить. Я только не знаю, чем тебя вознагражу. Хорошо, Матвеюшка, до утра, об этом больше ни слова, отдых, а размышление потом.
Утром Матвей проснулся, когда давно уже было светло. Матвей встал с дивана и посмотрел на койку, где спала Даша. Одеяло было спущено на пол и плечи открыты. Матвей на цыпочках подошел к кровати, осторожно поправил одеяло и еще осторожней прикрыл Дашины голые плечи одеялом. Даша открыла глаза, увидев стоящего Матвея, улыбнулась и опять закрыла глаза. Матвей подумал:
– Это она сонная открыла глаза. Господи, – подумал Матвей, – все-таки природа несправедлива. Кому-то жизнь дает счастливую, красивую и душою доброю. А кого-то сварганит, аж смотреть противно, да еще вдобавок наградит такой лютостью, только одно зло в нем.
И почему-то Матвей сравнил Дашу с управляющим. Матвей услышал тихий стук в дверь. Он на цыпочках подошел к двери и шепотом спросил:
– Кто?
– Это я, Матвей, – Матвей узнал слабый голос барыни.
Он осторожно открыл дверь и тихо сказал барыне:
– Доброе утро, барыня, – и поклонился ей.
Барыня посмотрела в лицо Матвея и ничего подозрительного не обнаружила, тоже шепотом спросила:
– А Даша спит?
– Спит, – ответил Матвей.
Даша, озорно смеясь:
– Ха-ха. Я сплю, нет, друзья мои, я не сплю, а комнату свою стерегу, чтобы Матвея не украли.
Матвей подошел к Даше, улыбаясь, сказал:
– Вставай, засоня, уже скоро обед, а вы все в постели.
– Матвей! – громко спросила Даша. – Как ночевал?
– Хорошо, Дашенька, спасибо.
– Ну, Матвеюшка, давай продолжим начатое, умывайся в моем туалете, одевайся и в столовую. А мы, маменька, пока зайдем к тебе.
Мать и дочь оставили Матвея, а сами пошли к матери в комнату. Придя к матери в комнату, мать со слезами на глазах стала рассказывать дочери:
– Боров был у меня. Пристал ко мне, где твоя дочка? Говорю, в своей комнате, спит, наверное. А где ваш Матвей. Не знаю, говорю. А не знаешь, а я знаю, на постели твою дочь покрывает, внучат тебе крепостных делает. Вот ведь наглец до чего дошел. Идем, говорит, открывай комнату своей потаскухи и все. Я сначала по-хорошему, клевещут, говорю ему. А он одно и то же, идем, проверим и все. Так спасибо Семену, проходил по коридору, я его позвала, так он его вытолкал.
Даша стояла бледная, ее все тело тряслось:
– Маменька, сегодня все встанет на свое место, потерпи, родная. Мою честь никто ложью не запачкает.
Матвей, проходя мимо двери комнаты барыни, увидел в открытую дверь Дашу и барыню. Сказал:
– Дашенька, я готов.
– Идем, маменька.
– Ладно, потом поговорим.
Даша быстро умылась в туалетной матери и пошла в столовую.