– Ну, что ж, пошли, Рома. Покажешь мне, где ты живёшь.
3
Холодный воздух действует отрезвляюще. Колючие порывы ветра здорово бодрят голову, и кажется, что выпитый за вечер глинтвейн чудесным образом улетучился: я чувствую себя почти трезвой. На улице холоднее, чем было пару часов назад – ледяной ветер пронизывает до костей, и я неприятно жмусь от холода. Мы идём быстро, почти бегом, чтобы не замерзнуть окончательно. При этом мы торопливо курим и о чём-то говорим. Наш разговор – это настолько «о чём-то» и «ни о чём», что мне трудно уловить его суть. Обмен рядовыми репликами в перерывах между сигаретными затяжками. Живёт Рома и правда близко от бара – не в паре домов, как он говорил, но наша морозная прогулка длится не более пяти минут, после чего мы останавливается у жилого дома старого образца. С большой парадной дверью, величественными огромными окнами – такие дома строили в середине прошлого столетия. Я помню, что нам рассказывали о них на лекциях, но с историей архитектуры я не дружила, поэтому мои познания заканчиваются на этом факте.
Я молча курю, пряча то одну, то вторую руку в туго набитый карман шубы. Рома поправляет капюшон толстовки, торчащей из-под пуховика, выкидывает окурок и быстро закуривает новую сигарету.
– Вот мы и пришли, – судя по отвердевшему голосу, прогулка тоже положительно повлияла на его самочувствие. – Я покурю ещё, потому что дома с этим есть некоторые сложности.
– А что за сложности? – спрашиваю я, переминаясь с ноги на ногу от холода.
– Ну, я сейчас не курю дома, потому что сейчас у нас гостят родственники с детьми, а с лестниц меня гоняет сосед, которого бесит запах сигарет.
– Многим не нравится, когда курят на лестнице и оставляют после себя окурки, – замечаю я, чувствуя, как от морозного ветра начинает сводить скулы. – К счастью, у меня дома в этом плане полный порядок, так как есть персональный балкон с большим креслом и пепельницей. Но обычно я курю на кухне.
– Балкон – это хорошая вещь, – соглашается Рома, опрометчиво выпустив мне в лицо струю дыма. – Извини! Балкон – это круто, но в нашем доме они начинаются только с третьего этажа, и мы не попали в число счастливчиков.
– Дай угадаю. Ты живёшь на первом этаже?
– Не угадала. На втором. Пошли домой, холодно, – Рома открывает уличную дверь, и мы заходим в огромный подъезд с высокими потолками и широкой лестницей, ведущей к лифту.
Обжигающий кожу мороз остаётся позади, и я с облегчением выдыхаю, достав из кармана вторую руку. Мы поднимаемся два пролёта, сетуя на неожиданное похолодание, которое застало всех врасплох,