Андрей Григорьевич выдохнул и выпрямился на кровати. Три дня до сентября, жарит как летом, а у дони рука холодная как лед.
Невидимая рука сжала тисками сердце, забилась, застучалась в виски кровь. Память накрыла душным одеялом.
Он знал, он сразу знал, что дальше будет только хуже. Врачи говорили, дело может пойти на поправку, небольшое ухудшение может оказаться признаком скорой ремиссии. Самыми тяжелыми были последние три месяца. Жена никого не узнавала и пугалась каждого резкого звука. Сухими, потрескавшимися губами шептала такие вещи, от которых волосы дыбом вставали. Он говорил с ней спокойным, терпеливым тоном, как говорят с неразумными младенцами. Таким она временами и была.
В тот день он оставил жену с трехлетней Асей наедине.
Ненадолго.
Вернулся с тарелкой горячего супа из кухни и замер в дверях.
Неизвестно, что подкосило больше: звериный оскал на тонком, нежном лице жены или донин хрип.
Бросился к ним сломя голову. Поразила сила, которая еще жила в изможденном недугом теле жены, тонкие пальцы на шее дочери показались стальными. В отчаянии наотмашь ударил жену по лицу. Потом еще. Аськины глаза закатились под веки. В последний момент жена пришла в себя, обмякла, перестала биться под руками. Потрясение в ее глазах сказало ему, что она все поняла. Осознала, что произошло, и ужаснулась.
А у него словно выключилось что-то внутри. Жена умерла через полтора месяца. Осталась Аська. Доня с багровыми следами на шее. Остались ожоги. На руках и на душе.
Глава 10
Май 1993
Ленинградцы, как и жители Туманного Альбиона, умеют ценить хорошую погоду, которой так редко балует их природа. Таврический сад был набит гуляющими горожанами. Солнце припекало почти по-летнему, воздух был на редкость прозрачным и душистым.
– Еще «Крокодила», – прокартавил Рома, раскрывая книжку на первой странице.
На соседнюю скамейку присели две пожилые дамы. Дама в лиловом пальто достала из сумки небольшой тетрапак и разогнула уголки. В пакете вместо кефира оказались хлебные крошки. Дама высыпала на ладонь немного хлеба и бросила на асфальт. Вторая дама, одетая в длинную куртку и модные кроссовки, присоединилась к приятельнице, и вскоре вокруг скамейки закишела птичья толпа. Пронырливые воробьи таскали крошки из-под голубиных носов, голуби сердились на нахалов и отмахивались крыльями.
– У тебя есть булка? – спросил Рома.
– Проголодался? – спросила Женя. – Сейчас поедем домой.
– Для птичек, – сказал Рома.
Женя нырнула в сумку с конспектами, библиотечными индекс-карточками с названиями книг для диплома и достала пакетик с сушками.
– У голубей есть зубы? – Рома открыл рот и постучал пальцем по передним зубам.
– Какой у вас малыш разговорчивый, – сказала