Подобные размышления сожрали остаток дня Максима. Чем ближе подкрадывалась полночь, а за нею – время сна, тем ненавистней становились элементы убогой, как ему представлялось, его теперешней жизни, – за пределами Москвы, – а впереди ждала неизвестность матового оттенка, пьянящая, много раз кем-то повторённая и сыгранная, когда чужой какой-то голос Риты бесцеремонно объявил в его ухо:
– Проснись, звонит твоя сестра…
Странно, во сне предчувствие перемен, – только хороших, одних только положительных, – не оставило его. Сонно улыбаясь, в холодное тело телефонной трубки Макс произнёс:
– Здравствуй, Маша. Что случилось?
– Это не Маша, – сказала трубка голосом совсем не сонным, а холодным и раздражительным, под стать телефонной трубке…
На большой голубой планете Земля (нечего ехидничать относительно сексуальных ориентаций, из космоса она действительно голубая, я видел это много раз в своих снах), было большое государство. В государстве были города, – большие и маленькие. И в тех и в других жили люди, рабочие и служащие, дети и пенсионеры, студенты и солдаты, – не было только наркоманов и миллионеров. Для людей строились дома, проводили телефоны и горячую воду, писались книжки и производились товары лёгкой, тяжёлой, и пищевой промышленности. Дети ходили в ясли, детские сады и школы. Студенты учились в вузах. Солдаты служили в армии.
Несколько раз в году люди праздновали разные праздники, выходили на улицы в праздничные демонстрации. Либо сидели дома за праздничными столами. Люди дарили друг другу подарки и поздравляли друг друга, говоря разные пожелания.
Летом люди обычно где-нибудь отдыхали. Они уезжали на море или в лес, в деревню, или к родственникам, или в дома отдыха. Дети уезжали в пионерские лагеря.
В двух предыдущих абзацах начисто отсутствуют грамматические, орфографические и пунктуационные ошибки. Боже, как просто написать всё это, – без ошибок, – и как сложно сделать. Даже с ошибками, того, что было сделано для рабочих служащих, студентов и солдат, – однажды не стало, – и вот тогда появились миллионеры и наркоманы…
Максим совершенно не помнил своего раннего детства. Очевидно, всё там было радужно и прекрасно, поскольку в год своего десятилетия, словно невидимый волшебник устроил для него установку огромного зеркала, в котором действительность, окружавшая ученика четвёртого класса, отобразилась с точностью до наоборот. Мать Максима животом с двухмесячной беременностью растолкала очередь к какому-то первому секретарю, и выбила из него ордер на новую квартиру. Огромная квартира стала полем для экспериментов, но этому предшествовали гулкая четырёхкомнатная пустота: мебель из двухкомнатной квартирки растерялась в таких внушительных объёмах, и только кухонный гарнитур, более или