– Вышло неловко. Вал и Ферн хотели, чтобы комната меняла хозяина, но я сказала, что это лишняя головная боль, и убедила их тянуть спички. Ну и что ты думаешь – эту комнату вытянула я, словно так и планировала. Хотя, честно говоря, я порой думаю, так оно и лучше. Валери такая славная, и ей, похоже, наплевать, есть ли у нее своя комната, а Ферн – не такая одиночка, как может показаться. На самом деле ей нужны стабильность и много внимания, поэтому Валери для нее – идеальная соседка. Знаю, это прозвучит ужасно, но мне, в некотором роде, кажется, что я – сложнее, чем они. Просто одни люди сложнее других. Как считаешь?
– Наверное, – ответила я.
– И уединение им важнее.
Затем Светлана принялась за рассказ о семейных корнях соседок, словно они были книжными персонажами. Родители Ферн, несмотря на то что ей дали полную стипендию, хотели, чтобы она работала у них в лавке, а не уезжала в Гарвард. Предполагалось, что отец Ферн звонить ей не будет, но он всё равно иногда звонит и просит денег, которые она зарабатывает мытьем посуды в Матере[7]: а там живут спортсмены, они поглощают пищу в диких количествах и делают при этом всякую гадость вроде смеси кетчупа с яблочным соусом, а бедным работающим студентам потом всё это отмывай.
Валери – самый легкий человек на свете, но у нее больная тема – брат, он всего на два года старше, но уже учится в математической магистратуре. В пятнадцать лет он решил пару криптографических задач, и его приняли в ЦРУ.
– Представь, как ей сложно, – рассказывала Светлана. – Валери – суперумница, но у нее нет выдающихся способностей в какой-либо конкретной сфере, и она не знает, куда себя приложить. Заняться математикой означает соперничать с братом. Но с другой стороны, математику она считает единственной строгой дисциплиной, единственным предметом, достойным изучения. Как ей выделиться на фоне брата, если она может мерить себя только по его меркам? Сейчас она в группе отличников по физике, куда берут только самых продвинутых первокурсников. Из двадцати пяти студентов в группе она, наверное, в первой тройке: и нет чтобы гордиться этим – ей неуютно даже быть в одной лиге с остальными. Ведь ее брат на первом курсе уже ходил на магистрантские занятия.
Книжка, которую Светлана хотела писать вместе со мной, была посвящена сексуальной инициации несостоявшегося русского автоугонщика в Париже. Персонажа звали Игорь, и он обладал внешностью парня, сидящего на камне в рекламе одеколона из «Вога». Светлана вырезала фигуру парня, наклеила ее на лист бумаги и с твердой уверенностью дорисовала остальную картину, нимало не колеблясь по поводу деталей.
– Я рисую как в детском саду, так что не смейся, – сказала она. Игорь сидел на голом матрасе под голой свисающей лампочкой. Возле таза, где он отмачивал ноги, стояли пепельница, дисковый телефон