Да кто ж его провоцирует?!
Сам… Ненормальный!
– Я просто собиралась выпить ещё одну таблетку, – ворчу уже вслух, вновь сосредоточившись на сумке.
Никакого волшебства, конечно же, не происходит. Обезболивающего внутри клатча, как не было, так и не появляется.
Нет в этой жизни счастья, однозначно!
С мыслью о последнем, грустно вздыхаю.
– Голова болит, – произношу, заметив мрачность на лице Смоленского. – Последние сутки выдались бессонными.
Явно ведь снова меня в наркоманских пристрастиях подозревать начал.
– Могу предложить аспирин, ничего другого в здешней аптечке нет. Но вряд ли он тебе поможет, учитывая, что ты пила до этого, – отзывается брюнет. – Впрочем, уровень окситоцина в твоём организме можно поднять и другим способом, – задумывается о чём-то своём.
О чём именно он там размышляет, поинтересоваться не успеваю. Мужчина придвигает одну из тарелок ближе к нам, после чего подцепляет порцию пасты на вилку и нагло запихивает мне в рот. А на мой возмущённый взгляд снисходительно поясняет:
– Если так и будешь болтать, мы и до утра отсюда не выйдем.
В чём-то он прав. Но я не поэтому молчу. Жую я до сих пор. И даже не особо упираюсь, когда окончательно обнаглевший Смоленский продолжает кормить меня дальше, не забывая и о себе. Ведь начать сопротивляться – значит, добровольно прикоснуться к нему. А у нас же вроде как договорённость о дистанции. Хотя, скорее всего, это я собственную совесть таким образом успокаиваю. Тем более, что…
– Я и сама в состоянии поесть.
– Ешь, кто тебе мешает?
В общем, настоятельно успокаиваю свою совесть дальше. Снова жую. И очень стараюсь не думать, как всё это выглядит со стороны. А также, насколько сильными и одновременно с тем нежными могут быть эти руки, что кормят меня, насколько умело они могут дарить ласку или же боль.
Ужин превращается в настоящую пытку!
Неудивительно, что я стараюсь съесть всё, как можно скорее. И вполне искренне радуюсь тому моменту, когда тарелки, наконец, пустеют.
– Ну, а теперь, когда ужин окончен, мы можем уже вернуться? – не сдерживаю вздоха облегчения, как только Смоленский чуть отодвигается.
Пользуясь подвернувшейся возможностью, подхватываю тарелки и несу их к посудомойке. Она выглядит совсем иначе, нежели я привыкла, поэтому не сразу удаётся разобраться с принципом её работы. Однако в целом ничего сложного нет. Вот только даже по истечении пары минут, которые я трачу на возню с профессиональным агрегатом, Тимур не считает нужным подтверждать мой вопрос, граничащий с надеждой. Наоборот.
– Ужин не окончен. Ты забыла про десерт, – шепчет он мне на ухо, в который раз за этот вечер оказываясь за моей спиной.
Но и это ещё не всё!
Я и с ответом не успеваю найтись, а на мои глаза ложится плотная, по ощущениям, шёлковая повязка. Возможно, его галстук.
Закономерно