Агент 008 в Зазеркалье. Александр Феликсович Борун

href="#note_27" type="note">²⁷ до освобождения князей от необходимости получать ярлык на княжение в Орде было еще далеко, в чем немедленно убедился победитель Мамая князь Дмитрий, не поторопившийся к Туктамыши за ярлыком: тот пришел и сжег Москву. При этом оказалось невозможно организовать ему отпор. В отличие от битвы с Мамаем, на которую удалось привлечь даже двух литовских князей²⁸, не говоря о многих русских²⁹, узнав, что нужно противостоять не темнику, вдобавок, не подчинившемуся новому хану Золотой Орды³⁰, а самому хану, князья просто разбежались. И стали вновь ездить в Орду и там интриговать друг против друга по поводу ярлыков.

      Монголы старались показать русским, что под их властью жить совсем неплохо – не все ли равно народу и купцам, кому дань платить?³¹ Зато гораздо меньше княжеских междоусобиц³². Чтобы показать свое миролюбие, Орда, бывало, выдавала охранные ярлыки монастырям, дабы тех не могли грабить князья. Например, такой ярлык получил³³ митрополит Алексий за излечение от слепоты ханши Тайдулы³⁴, матери тогдашнего хана Джанибека³⁵…

      Особенно прославился сбором дани и успешными интригами в Орде московский князь Иван Калита³⁶. У него были наследственные счеты с тверскими князьями³⁷, которые он разрешил с помощью Орды. Восстания против непосильных поборов он подавлял твердой рукой, и с помощью войск Орды карал князей, восстававших против ее власти. А монастырские писцы при нем покорно писали о нем хорошо, а о его (и Орды) противниках плохо. Поэтому при Иване Калите о князе Дмитрии, победителе Мамая, не вспоминали³⁸. И никаких упоминаний в летописях не было. Неудобная фигура.

      А вот Иван Грозный вспомнил, обнаружил в своей библиотеке тексты о нем (большинство историков сомневаются в их подлинности), присвоил Дмитрию почетное прозвище Донского и всячески прославлял. Современники подозревали, конечно, что он делает это для возвеличения себя, как продолжателя дела Донского, русского патриота и борца с Ордой. Но официальная пропаганда все равно исправно действовала, что доказывают уловки с отречениями Ивана Васильевича от власти – все немедленно бежали просить его взять скипетр назад.

      Иван Грозный, в частности, распорядился создать уникальный памятник литературы – Лицевой летописный свод. Уж там роль Дмитрия Донского была отражена в полной мере. Царь старался доказать, будто все его начинания вдохновлены советами мудрых князей и иерархов церкви древности, дошедшими через древние рукописи, а то и путем мистических подсказок³⁹. Относительно своих указов он утверждал, что они возрождают обычаи старых добрых времен. При этом он ссылался на сильно подправленные древние рукописи. В действительности выдуманные им законы никогда не существовали; либо царь перетолковывал в свою пользу подходящие места из древних текстов, либо вставлял в них фальсифицированные пассажи. Несомненно, поначалу Иван Грозный и его клевреты занимались