Перед ее калиткой.
Она, холодея, повернула ручку и вошла во двор, изучая погруженное в темноту квадратное двухэтажное здание. Дверь была выбита и, прежде чем войти, указывающая воткнула в землю стилос, закрывая выход с территории и надеясь, что на сулла это подействует точно так же, как и на заблудившегося.
Ее глаза, легко воспринимавшие мрак, сотканный из множества оттенков серого, пытливо выискивали признаки опасности.
Стены короткого прямого коридора показались ей странными и шершавыми, совсем иными, чем те, что она помнила. Пришлось обратить на них куда более пристальное внимание и разглядеть, что это такое.
Каждое свободное пространство всех поверхностей, кроме пола, занимали насекомые. Те самые, что она видела чуть раньше.
Не кузнечики. Нет.
Саранча.
Она, казалось, впала в спячку, сидела не шевелясь, даже когда девушка коснулась жестких крыльев одной из них. Этих тварей в доме было несколько десятков тысяч, и все они чего-то ждали.
Шерон сдула с левой ладони невидимую пыльцу, и та осела на головах, странных глазах, усиках, лапках и крыльях белым мерцающим пятном среди серо-стального живого ковра.
Указывающая еще четырежды провела тот же ритуал, пока кралась, направляемая костями, в глубь многокомнатного дома, а затем вышла в широкий холл, устланный коврами, где часто проводила время, пережидая часы дневной жары.
Окна были распахнуты, и ирифи резвился с тонкими занавесками, забрасывая с улицы пыль. Огромная бесформенная фигура восседала на столе, точно ворона, обожравшаяся мертвой плоти. Сулла повернул голову в ее сторону, и где-то на втором этаже раздался глухой удар, а затем тихий вскрик.
Но Шерон была слишком заворожена лицом, которое наконец-то смогла разглядеть.
Простое. Закаленное солнцем. Продубленное морскими ветрами. С яркими голубыми глазами и волевым подбородком. Чуть рыжеватые волосы, как у многих, кто родился на Летосе. И… такой знакомой улыбкой. Сейчас показавшейся ей не привлекательной, а отвратительной и жуткой.
Лицо Димитра. Демон пустыни принял облик того, кто был ей когда-то дорог.
Сулла резко встал – ему, высоченному, пришлось сгорбиться, чтобы голова не разбила потолок, – а затем шагнул к ней. Она, забыв об игральных костях, повернулась и бросилась прочь, на улицу. Убегая, Шерон слышала, как он нагоняет ее, и в этот момент пыльца, оставленная ею на стенах, начала беззвучно взрываться.
Ярко-белые вспышки одна за другой, точно огненные астры, распускались за спиной указывающей, заманившей сулла в ловушку. Саранча с неприятным треском сотнями сгорала, и ее крылышки падали с потолка, крутясь в воздухе, словно кленовые семена.
На крыльце она остановилась и повернулась,