Увидев перед собой станового пристава, Варначиха проворно вскочила. Даже каганец приподняла и в его тусклом свете пристально вгляделась в гостя. Не обозналась ли?
– Гошподин штановой? – наконец изумленно прошамкала она. – Уж и не жнаю, куда ваш пошадить…
– Оставь… – брезгливо поморщился Збитнев. – Рассиживаться мне с тобой некогда. На воздух пошли, у тебя тут, не ровен час, задохнешься…
Стараясь не дышать, Збитнев круто развернулся и вышел из землянки. На ходу прилаживая на плечи большой непонятного цвета платок, Варначиха суетливо бросилась за ним. Оказавшись на свежем воздухе, пристав всей грудью втянул его в себя. И как старуха дышит-то в этой зловонной яме?! Вон ведь, смиренно как уставилась, старая ведьма!
– Опять, старая, за прежнее взялась? – грозно сказал он.
– Не уражумею, о чем говоришь, шоколик?
– Убийц привечаешь! – еще грознее сказал пристав.
Старуха перекрестилась:
– Гошподь ш тобой! Кого энто?
– Анисим Белов был у тебя вчера?
Варначиха затряслась в беззвучном хохотке:
– Гошподь ш тобой! Нешто Анишка убивец? Шмиреный ён.
– Шмиреный, шмиреный, – язвительно передразнил Платон Архипович. – А старика Кунгурова на тот свет отправил.
– Да ты што, шоколик?! – изумилась Варначиха.
– Когда он к тебе пришел? – навис над ней Збитнев. – Ну?!
– Дык чашов-то, шоколик, у меня нету, – делая шаг назад, развела руками старуха. – Но шолнце жашло, энто точно помню.
Становой пристав вздохнул с досадой. Что возьмешь со старой карги?
– Зачем Анисим к тебе приходил?
– В гошти… Пражник жа! Вошкрешенье Прощено… – отозвалась Варначиха.
– Ты мне это брось заливать! Как на духу говори, ведьма старая! – Збитнев угрожающе повысил голос и сделал очень злое лицо. – А не то…
– Так