заболеваниях. К тому же в египтологии преобладает казуистика и исследование музейных экспонатов, из которых, как правило, нельзя сделать вывода о частоте и распространении заболеваний. Чтобы сделать выводы о частотности заболеваний, необходимы систематические исследования закрытых полей захоронений с большим объемом исследований и хорошо известным историческим и археологическим фоном. Такие систематические масштабные исследования, позволяющие получить надежные статистические данные, для Египта полностью отсутствуют. Да и новые аналитические методы (например, анализ ДНК) в настоящее время еще недостаточно опробованы и не позволяют делать далеко идущие выводы. Поэтому в прошлом, когда речь шла о заболеваниях в древнем Египте, перечислялись лишь отдельные находки, без какой-либо их оценки. Тем самим пренебрегали проявлением болезни в эпидемиологическом и историческом смысле, так как лишь о болезнях, встречающихся относительно часто, можно сделать релевантные заключения. Хотя на основе состояния источников и исследований в настоящее время невозможна точная оценка частотности болезней, но все же из имеющегося, хотя и недостаточно исследованного, материала возможно сделать об этом примерные выводы. Эти выводы опираются в основном на работу Смита и Джонса (Ellioth Smith and Wood Johnes, Archhaeological Survey of Nubia, 1910), охватывающую тысячи скелетов, но редко дающую объективные данные об их частотности. Оценка на основе отдельных музейных экспонатов, без знания величины населения и временного горизонта, конечно же, остается неточной. Поэтому наш обзор ограничится лишь наиболее частыми для древнего Египта заболеваниями, при этом мы сознательно пренебрегаем описанием отдельных нашумевших, но не репрезентативных находок.
