Тело сладко ныло от свежих воспоминаний о губах поэта на ее губах.
Жуткий вопль разрезал воздух. Какой-то животный. Потом еще один. Бранвен нужно было спрятаться у Эсси, прежде чем Кин поймет, что ее не было в замке. Но в этом мучительном крике было что-то, парализовавшее ее.
Дубтах вырвался из-под арки, чуть не сбив девушку с ног. Его глаза сияли безумным блеском.
– Леди Бранвен! – воскликнул он испуганно. А затем, взволнованно, доложил: – Они поймали некоторых. Они поймали некоторых из этих кровавых ублюдков Кернывака на берегу.
Лед распространился по ее венам, замораживая сердце.
– Где?
– Их ведут в главную башню. Пойдем, леди Бранвен… пойдем, посмотрим, как они обезглавят кернывменов!
Дубтах потянул ее за плечо. Бранвен последовала за ним, но ей казалось, что она смотрит на сцену откуда-то еще, отстраненно. Далеко от замка Ригани. Далеко над волнами, разбивающимися о берег.
Тронный зал был на первом этаже крепости. Королевские гвардейцы тащили мужчин по двору, черные капюшоны закрывали их лица. Ее живот несколько раз скрутило, когда она представила под одним из этих капюшонов изящные черты Тантриса. У некоторых из пленных были кладивосы, бессильно свисающие с поясов.
«Это вовсе не означает, что один из них Тантрис», – сказала она себе. Множество кернывменов носили кладивосы. Аргумент был почти убедителен.
Дубтах протащил Бранвен через толпу, собравшуюся, чтобы хоть мельком посмотреть на пленников. Не говоря уж о их неизбежной казни.
– Мы отбросили их, – с энтузиазмом повторил он. – Теперь они познают иверикское правосудие.
Девушка неопределенно кивнула.
Когда Бранвен с Дубтахом пробрались к передней части тронного зала, ее уши заполнились звуками презрения и осуждения, издевательствами и свистом. Она не могла вспомнить, когда в замок Ригани в последний раз доставлялись пленники. Король Марк явно хотел найти что-то. Так или иначе, этот набег отличался от всех прочих.
Бранвен увидела десятерых мужчин в капюшонах, стоящих на коленях перед королем. Их головы были склонены до самого пола, руки связаны за спиной грубыми веревками. Они выглядели такими слабыми, такими беспомощными в этих позах. Которые, как она поняла, были такими намеренно.
Король Энгус заставлял кернывменов чувствовать свое господство: паника, которая исходит из знания твоего врага, позволяет ему держать его жизнь в своих руках.
Бранвен не могла чувствовать симпатию к пленникам – недавно они, несомненно, насиловали и убивали жителей ее страны, но представив Тантриса под капюшоном, она почувствовала жалость.
Если бы один из них был Тантрисом, смогла бы она просить о пощаде для него от своего имени? Будет ли король милостив, если племянница попросит его о таком? И как Бранвен сможет это объяснить? Если бы Эсси или королева знали правду, они приняли бы ее за предательницу. Имеет ли значение, что Тантрис был поэтом, а не пиратом? Прежде, чем Бранвен познакомилась с ним, она сама не увидела бы различия.
Девушка наклонилась к Дубтаху,