Наконец наступило время покинуть Авилу. Мы заказали ленч в кондитерской, чтобы взять с собой на дорогу в Мадрид. Мадрид был не менее прекрасен и интересен, как и три северных города, которые мы до сих пор увидели. В Мадриде мы часто посещали Прадо, проводили долгие утренние часы, обозревая Гойю, Веласкеса и Греко.
Одним утром мы столкнулись с Пишо. Он сказал: «Чем же я могу вам помочь здесь, в Испании?». Я спросила: «Где можно посмотреть хорошие танцы?». «О! – сказал он. – Замечательно, вы попали в самое время, чтобы посмотреть великую танцовщицу, подобную которой Испания давно не видела – Ля Аргентину!» Пишо рассказал, где и когда она выступает. Я поинтересовалась и боем быков. «О, великие тореадоры будут на следующей неделе». Вот так для нас все было приготовлено.
Аргентина танцевала в небольшом музыкальном зале, вмещающем не более трехсот человек. Ее выступление состоялось после короткой программы, которую нам пришлось просмотреть, чтобы занять хорошие места, поскольку они не резервировались. Помню, что в первый вечер выступал американский велосипедист и выступал довольно интересно. Аргентина, женщина лет тридцати, простая, но полная обаяния. На ней был классический испанский танцевальный костюм: довольно длинная пышная юбка, отороченная шариками из синели, рукава до плеч, умеренный вырез на корсаже платья, огромный гребень в волосах, будто из панциря черепахи. Со своей знаменитой улыбкой она танцевала классический испанский танец, при котором едва ли двигалась больше полуметра-метра от центра сцены. Аудитория сидела тихо, завороженная, и будто сорвалась с цепи, когда танец кончился. Представление началось в 8 часов вечера, а в полночь должно было состояться второе выступление. Гертруда предложила отправиться в отель и вернуться в концертный зал на последнее представление Аргентины.
Когда мы вернулись, то оказались единственными женщинами в публике. Нас охватила неуверенность, но ничего не произошло, аудитория, как и мы, была заворожена волшебством танцовщицы. Зрители хлопали в такт ее каждого притопа. Атмосфера была более наэлектризована, чем при представлениях «Русского балета».
Впервые я видела и бой быков. Гертруда, будучи с Лео в Испании раньше, уже посещала корриду. На мне был черный костюм, сшитый в испанском стиле, чтобы не выделяться среди зрителей; я прозвала его «испанским камуфляжем», Он состоял из черной в перьях шляпе, черной сатиновой накидке, черного веера и перчаток.
Билеты мы раздобыли утром в кассе, где получают билеты регулярные посетители-подписчики. Я сказала кассиру: «У нас билеты не заказаны, но я должна иметь самые лучшие места в первом ряду в тени, прямо под ложей Президента». Он ответил «да-да», и дал мне два билета.
Когда бык вонзал рога в лошадь, Гертруда повторяла: «Не смотри!», а когда лошадь убирали: «А теперь смотри».
В одном кафе мы слушали Пресиосию, певицу изумительной красоты и великолепия. Ее глаза блестели как огромные бриллиантовые серьги.