– Брилл, – с трудом сдерживаясь, сквозь зубы процедил Александр. – Я не воспитатель в детском саду. Для меня существует только одно задание, и если на пути кто-то встанет, последнее, о чем я буду думать, – это милосердие. Понятно?
Я вздрогнула.
– Как ты это делаешь? Угадываешь, о чем я думаю?
– Дгнарны – телепаты.
– Ты читаешь мысли?!
– Твои – нет. Твои красноречиво отражаются на очаровательном личике. Чтение мыслей ты видела на примере Хеллы. И еще раз, Бриллиана: иди в каюту, пристегнись и готовься к взлету. Я не желаю рисковать, мы отсюда сматываемся. Мне не нравится то, что они послали за нами какую-то дурочку со слабой легендой. Если это игра, то игрок в себе уверен.
Что ж, это больше, чем мне рассказывали раньше, и, пожалуй, можно считать прогрессом. Я мало что понимала в их играх. Хеллу послал отец… люди отца, зачем? Она не выглядела как убийца, так, может, все совсем не так и Александр врет о том, что у отца мне грозит опасность?
Я вернулась в каюту, где меня снова ждало многострадальное кресло с ремнями. Экран управлялся извне и демонстрировал мне панорамы мира, который мы покидали. Словно кто-то запустил дрон над планетой и записал туристический ролик. На самом деле это здорово отвлекало. Я с удовольствием рассматривала прекрасные, не тронутые человеком леса. С отвращением – огромные, размером с гору, муравейники. С ужасом наблюдала за стычкой двух стрекоз, которые сражались так яростно, что даже пришлось закрыть глаза и не смотреть. С интересом увидела, как над поверхностью кристально чистого озера появилась усатая морда какой-то тварюшки и тут же скрылась, заметив дрон.
Это был красивый, хоть и своеобразный, мир. Даже захотелось, чтобы он всегда оставался таким, чтобы люди не испортили его уникальность своим вмешательством.
Потом я затосковала. Размышлять по десятому кругу, строить в голове безумные теории о происходящем стало до тошноты скучно. Затекла шея, онемели ноги, я ерзала в меру возможностей, как позволяли ремни, но когда они наконец ослабли, с облегчением сползла с кресла.
И еще хотелось есть. Хотя нет… жрать. Я бы съела сейчас целую курицу, наверное.
И все-таки Александр врал насчет мыслей, написанных на лице. Сейчас он не видел моего лица, а мысли все равно прочитал:
– Приходи на мостик, Брилли. Я тебя накормлю.
Логичнее было бы позвать меня на кухню, но, вероятно, когда Александр работал, он ел, не отрываясь от этого процесса. Непонятно, конечно, почему я не могла бы поесть одна. Хотя что ж тут непонятного? Зато теперь меня выпускали из комнаты. Один шажок к тому, чтобы не чувствовать себя пленницей.
Я никогда не была на мостике, но меня вела, как ни странно, подсветка коридоров. Я шла по освещенным тоннелям, входила в подсвеченные двери и, как хорошая девочка, избегала темных участков. Не хотелось, чтобы вместо завтрака меня отскребали от частей двигателя.
Оказавшись