– Не забывай, Вероника, я – газетчик, – сказал Деспьер. – В нашем деле…
Тут он попал в точку, подумал Джек. Вероника. Вот, оказывается, какое у нее имя. Вероника. Классический элемент корриды, выполняемый с плащом. Сан-Себастьян, Испания. В его голове мелькнуло воспоминание о виденном им сне, и эта ассоциация встревожила Джека.
– У меня есть идея, mes enfants. – Деспьер лениво поднялся с кресла. – Мы перекусим, а заодно поведаем друг другу тайны нашего прошлого.
Они неуверенно встали.
– Если мистер Эндрюс не возражает… – Вероника серьезно, с прежней неожиданной застенчивостью посмотрела на Джека.
– Конечно, нет, – сдался Джек. «Все равно мне надо где-то поесть», – подумал он.
– Следуйте за мной, – сказал Деспьер, взяв Веронику под руку и направившись в сторону улицы. – Я отведу вас в такое место, где с двенадцатого века не было туристов.
Джек задержался, чтобы заплатить официанту сто лир. Потом вместе с мисс Хенкен пошел за Деспьером и Вероникой. «Этот хитрец собирается угостить свою девушку ленчем за мой счет», – подумал Джек.
На лице мисс Хенкен появилась радость с оттенком сомнения – она была из тех девушек, которых приглашают на ленч только случайно.
Джек не спускал глаз с пары, шагавшей впереди. Деспьер с видом собственника держал Веронику за плечо; их смех, долетавший до Джека, звучал вполне интимно. Раскачивающиеся полы пальто частично закрывали великолепные ноги девушки – длинные, загорелые, в туфлях на высоком каблуке. Настроение Джека испортилось окончательно. «Ручаюсь, после ленча они найдут предлог покинуть нас, чтобы заняться любовью», – возмущенно подумал он.
– Господи, – тихо сказала мисс Хенкен, глядя на идущую впереди девушку, – почему я не родилась итальянкой?
Джек посмотрел на нее с жалостью и отвращением.
– К тридцати годам она расплывется, – заметил он, помогая мисс Хенкен утешать себя.
Мисс Хенкен сухо рассмеялась и похлопала себя по плоской груди:
– Что ж, мне уже тридцать. Вы меня успокоили.
«Я приехал в Рим не для того, чтобы утешать обделенных, – подумал Джек. – Заставлю Деспьера заплатить за себя и свою девушку. Это будет моим единственным достижением за день».
Деспьер ошибся, сказав, что в том ресторане, куда он привел их, не было туристов с двенадцатого века. Напротив Джека в углу небольшого зала сидела тихая американская пара, казавшаяся четой молодоженов. Они серьезно изучали меню; девушка, подняв голову, обратилась к стоявшему перед ней официанту:
– Я хочу что-нибудь типично итальянское. Омлет – это итальянское блюдо?
Джек готов был поцеловать ее в чистый, прекрасный американский лоб.
Интерьер этого типичного римского ресторана не радовал глаз: стены были расписаны кричаще яркими видами Неаполитанского залива; люстры в виде безвкусных модернистских конструкций висели под потолком столь высоким, что благодаря какому-то