Дольше остальных продлились мои последние отношения – если их вообще можно так назвать – с Уэйном, высоким почти настолько, чтобы смотреть мне прямо в глаза. У нас было целых пять свиданий, на трех из которых мы играли в World of Warcraft[33] в подвале его дома. Два других прошли на домашних вечеринках, где он большую часть вечера танцевал с другими (низкорослыми) девушками.
С тех пор у меня больше не было свиданий, и я никогда не встречалась с парнем выше себя. Так что, если бы я смогла преодолеть собственную неуверенность, пари могло бы даже стать забавным.
Стук в дверь выдернул меня из моих фантазий.
– Девочки, привет! – донесся голос мамы из-за двери. – Хлоя, это ты?
– Да, миссис Лэйн!
В дверь снова тихо постучали:
– Можно мне войти?
Я вздохнула и пошла открывать. Мама вошла, прижимая к груди бирюзовую плюшевую игрушку.
Глядя на нее в моей комнате, я ощущала привычный спазм раздражения. Ее подстриженные самостоятельно волосы, уже с сединой на висках, нуждались в мытье. А ее помада, похоже, в спешке нанесенная в честь присутствия Хлои, уже растекалась по складкам возле рта. Маме было еще только сорок с лишним – почти на десяток лет меньше, чем матери Хлои, но она выглядела намного старше.
– Да? – спросила я. – Что тебе нужно?
Хлоя бросила на меня взгляд, отчетливо говорящий, что она считала мое поведение грубым.
– Я хотела поздороваться с Хлоей, Пейтон. Это разрешено?
– Как у вас дела, миссис Лэйн?
– Очень хорошо. Очень-очень хорошо, спасибо, что спросила. Смотри, что я сегодня нашла, – она помахала мне мягкой игрушкой. – Помнишь его? Это тот милый монстр, которому не нравилось пугать детей, из того фильма. Как его звали?
– Салли, из «Корпорации монстров», – ответила Хлоя. – Я обожала этот фильм.
– Да, верно! – со счастливой улыбкой сказала мама, усаживая игрушку на комод. – Пейтон называла его монстр Солли. Это была ее игрушка, до того как…
– Она мне не нужна, – быстро ответила я.
– Не нужна? – переспросила мать, словно я только что отказалась от первого приза в государственной лотерее. – Но почему?
– Мам, просто посмотри на нее, – у монстра остался один глаз, мех истерся и засалился, а одна лапа безвольно свисала, потому что из нее высыпался наполнитель. – И еще: мне уже семнадцать, я не ребенок.
Я не собиралась обижать маму, но моих слов хватило, чтобы она поджала губы, а ее глаза наполнились слезами. Хватило, чтобы я почувствовала себя виноватой и сказала помягче:
– Но спасибо, что подумала обо мне.
– Я берегла его все эти годы. Я думала, ты захочешь вернуть его себе – это так сентиментально.
– Я не сентиментальна. Ты это знаешь.
– Он бы так прелестно смотрелся тут, – она подвинула мягкую игрушку к центру комода. – Привнес бы сюда немного жизни, видишь? Твоя комната такая пустая, такая стерильная.
– Она не пустая. И не стерильная. Она чистая.
Я