Шеи мужчин дружно дернулись в сторону Каллы, предвкушая падение хлопкового пике на пол.
– Не смотреть! – рявкнула она.
Все отвернулись.
Когда Калла переступила через платье и протянула его Бонни, Ники не удержался и подсмотрел. Загорелая кожа мерцала в золотистом приглушенном свете перекрестных лучей специальных боковых светильников, и в этих лучах было явственно видно, как хорошо сложена Калла. И он отметил, что для простой девушки, не склонной прихорашиваться, расфуфыриваться и уж точно не носившей эластичный пояс, без одежды Калла выглядела далеко не заурядно. Длинная шея, точеные плечи и руки, изумительной формы грудь, но Ники не хотелось пропустить все остальное за то короткое время, что было ему отпущено, поэтому взгляд его спустился на узкую талию, изгибы бедер, ягодицы, чуть более выпуклые, чем казалось в одежде, и самое восхитительное – бледно-розовые подвязки, на которых держалась серебристая дымка чулок. Эти подвязки обвивали бедра Каллы, как ленточки обвивают подарок. Цвет чулок был ему знаком – точно такие же чулки жена его брата Лина стирала вручную и развешивала на веревке у него в ванной каждую субботу вечером, чтобы назавтра надеть их в церковь на воскресную мессу.
Бонни выложила кольцом бархатное платье Кэти на полу, и Калла шагнула в этот круг. Как будто рождение Венеры совершалось у них на глазах, пока Бонни медленно поднимала лиф розового бархата с пола, словно створку раковины, и водружала его на эти полные груди, прежде чем руки Каллы скользнут в пышные рукава. Платье оказалось сильно велико Калле, но теперь уже было неважно, как костюм прячет ее, – ведь Ники видел, что под ним.
Калла поймала взгляд Ники и зыркнула на него.
– Да неужели?
Ники быстро отвел взгляд, прямо на фонари прожекторов, и временно ослеп.
Бонни застегивала платье на Калле, когда та уже шла к сцене следом за Энцо-священником. Ники двинулся за ними.
– Ты подглядывал!
– Это вышло случайно, – виновато прошептал Ники.
– Ну да, случайно средь бела дня въехал на машине в кирпичную стену, – съязвила Калла в ответ.
– Ага, вроде того. – Ники был счастлив, что увидел ее почти совсем нагое тело, пусть точит об него когти сколько угодно.
– Может, передумаешь насчет моей работы? – шепнула Бонни, одергивая юбку Каллы.
– Не сейчас, Бонни, – огрызнулась Калла.
Калла выпихнула Ники на сцену, разместив его в нужной точке, а потом проскользнула за декорациями и встала рядом с Энцо.
Ники знал все мизансцены, потому что не пропустил ни одной репетиции. Он знал все тексты всех персонажей – по правде сказать, он мог бы сыграть и Оливию, и Виолу, возникни такая нужда.
И все же, при всех его знаниях, у него не было никакого опыта в роли дублера. Исполнение роли пастуха в рождественском вертепе в церкви Святой Риты, когда он был еще мальчиком, как и выступление на радио в пьеске, где он озвучивал разных животных, будучи подростком, никак не тянули на актерский