Неожиданно музыка в баре резко оборвалась. Возле входа началась какая-то безумная суета, заметались лучи фонариков, раздались свистки и крики «Police! Police!».
– Стопудово Никодим, падла, натравил, – процедил Митяй сквозь зубы, бросая чубук на стол. Зная, что встреча с тайской полицией в таком месте и в таком состоянии однозначно не сулит ничего хорошего, Артур, не раздумывая ни секунды, крикнул Митяю «уходим!», одним движением перемахнул через ограждение и прыгнул в волны.
Мгновение полета – и последовавший за этим жесткий удар о воду. Несколько секунд погружения.
«Жив!» – промелькнувшая молнией облегчения в сознании мысль. Опасность не допрыгнуть и упасть на скалы в темноте была вполне реальной. Второго прыжка не последовало – Митяй не решился на такой безрассудный поступок.
Опасаясь того, что его могут заметить сверху и высветить в воде фонариками, Артур решил нырнуть поглубже и по возможности долго не показываться над водой.
Во время первого нырка в сознании уже сформировался план дальнейших действий:
Завернуть за скалы слева, доплыть до следующего пляжа – Secret Beach – и вернуться к припаркованному возле дороги байку кружным путем, не появляясь на Хаад Рине, где сейчас, скорее всего, свирепствует тотальная облава.
Проплыв несколько десятков метров под водой, он вынырнул. Наверху, под крышей возвышающегося на сваях бара, никого не было видно. Судя по всему, никто за ним уже не погонится. Внутри воцарилось неожиданное спокойствие. Приятно радовало то, что он не взял с собой на встречу паспорт и мобильник. Что будет с лежащим в кармане заламинированным пластиком прав и деньгами, он не знал. Однако адреналин от пережитого и ТГК в крови подхлестнули мысль, которая продолжала быстро и четко работать в намеченном направлении. Внимание будто разнеслось упряжками ретивых коней в разные стороны, высвечивая новые, более широкие, пласты реальности. По телу растекалась уверенность в своих силах.
Артур плыл по довольно спокойному морю в сторону Secret Beach и думал:
Итак, если развивать метафору голографической проекции разных «мерностей», то человеческое сознание предстанет чем-то наподобие трехмерной семантической конструкции, пытающейся выстроиться по лекалам сразу нескольких четырехмерных, ежесекундно достраивая недостающее измерение с помощью времени, последовательности мгновений. Получается, что лучшее, что человек может сделать в такой непростой и зыбкой жизненной ситуации – выбрать свой личный принцип, и четко следовать ему. Тогда, по крайней мере, есть какой-то шанс на последовательную сборку по одной модели – со всеми её достоинствами и недостатками – вместо хаотичных и разнонаправленных колебаний. То есть человек это принцип, пытающийся схватить, собрать самого себя.
Артур попробовал представить себе, что будет, если выбрать