– Ну заливать-то, ишь, разболтался, интеллигент, – проворчал Бандит, сплевывая на пол.
– Нет уж, пусть продолжает, – кокетливо пропела Галочка, поправляя замызганный воротник некогда белой рубашки.
– От бабы, уши развесили, а ты на них присел. Кто такой-то, откуда на нашу голову свалился? – поинтересовался бритоголовый.
– Мне есть что рассказать. Если вам угодно… – тихо ответил Дима. Ему стало страшно. Но почему-то казалось важным поведать жуткую правду хоть кому-нибудь, пусть этим людям, незнакомым, практически враждебным. А дальше – будь что будет.
Вместо предыстории. 2033 и ранее.
Вместо игрушек – колбы и химические реактивы, вместо детских развлечений – дни напролет в лаборатории, под пристальным наблюдением Геннадия Львовича Вязникова.
Несколько лет назад тогда еще молодой ученый, лучший друг и первый помощник начальника бункера военных Андрея Рябушева приметил среди детей тихого мальчишку, который не играл в догонялки с шумными ребятами, а сидел в углу с книжкой, близоруко поднося ее прямо к глазам.
– Привет, – Гена присел рядом с ним на корточки. – Как тебя зовут?
– Дима, – ребенок поднял взгляд.
У него были правильные черты лица, светлые, умные глаза.
Жизнь в бункере едва-едва начала налаживаться. Прошло три года после Катастрофы, на поверхности еще не расплодились жуткие монстры, а молодой ученый еще не получил своего страшного прозвища.
Занятый организацией лаборатории, постоянно думающий над вопросами выживания и своими научными идеями, Геннадий не обращал внимания на детей, они существовали для него фоном, есть и есть. Но этот мальчик отчего-то привлек его внимание.
Дмитрий остался без родителей, его мать погибла в день Катастрофы, а малышу чудом повезло оказаться в подземном убежище. Дитя бункера, общий – и в то же время ничей.
Одинокий брошенный мальчик потянулся к наставнику и сразу же начал показывать успехи. Лаборатория Геннадия Львовича превратилась для него в родной дом.
К шести годам Дима уже умел ставить простые химические опыты, без запинки выговаривал «пластохинон» и прекрасно представлял, чем именно занимается его наставник.
Тогда же гениальный ученый начал свой самый чудовищный и жестокий эксперимент. Он сломал ребенка, растворил в нем границы допустимого, стер понятия о добре и зле.
Единственным, от кого мальчик получал распоряжения, которые выполнял беспрекословно, был Доктор Менгеле. Остальные… Властью ученого всем жителям бункера было запрещено что-либо указывать или требовать от его ученика, Геннадий старательно культивировал в Диме вседозволенность и ощущение собственного величия.
Профессор Вязников прекрасно понимал, что делает, и постоянно