– Я видел всякое, если ты переживаешь за мою впечатлительность, капитан. Что касается публикаций. Я здесь по делу пропавшей девочки. Я не новостник, а документалист, который работает над большим проектом, и меня не интересуют деревенские толки. Желтухой я не занимаюсь.
– Просто я знаю, как это бывает, – он почесал проплешину, не сдаваясь. – Мы тут себе тихо-тихо жили, вроде даже как неплохо всем тут было. А тут… – вздохнул, опустил маленькие глазки. – Большое начальство приедет… Копать начнут, виноватых искать.
– Боишься по шапке получить? – усмехнулся я. – Это призрак коммунизма в тебе колбасится, капитан. В Союзе ради отчетов чего только не придумывали. Маленькие докладывали тем, кто побольше, что все у них хорошо. Те выше передавали, и так до самого верха. И ведь все хорошо было, но как только копнешь, обязательно на говно наткнешься. Сегодня уже не те времена, хоть мы и недалеко ушли. Ты можешь быть спокоен, я сделаю свою работу максимально корректно. Партийный ремень обойдет твой зад стороной, не напрягайся, не отшлепают.
– Спасибо, признателен, – Соловьев утер тыльной стороной ладони пот с лица и уступил мне дорогу.
В затхлой темной комнате (шторы были задернуты, дабы избежать лишних глаз) передо мной развернулась самая странная картина, которую мне только доводилось наблюдать в своей жизни. Опишу все в мельчайших подробностях, ибо это чрезвычайно важно для дела. Итак, вот что показал мой осмотр при первом взгляде. Это был зал квадратов двадцать площадью. Типичная комната русского обывателя – телевизор, сервант, диван, шкафы, ковер на стене. Вся мебель и детали интерьера были расставлены по стенам и углам, освобождая центральную часть. В центре комнаты расположился труп старика – на вид лет семидесяти. Он лежал на спине, с искаженным от боли лицом. Губы его были синими, глаза широко открыты. Старик был абсолютно голым, руки и ноги его были растопырены по принципу Витрувианского человека. На животе его был толстый розовый шов от шеи до паха, небрежно стянутый плотными черными нитками. На левой руке виднелось нелепое черное тату в виде стоящей на задних лапах свиньи. По телу ползали мухи, запах стоял не из приятных. На запястьях виднелись кровоподтеки, ребра, судя по первому осмотру, были переломаны.
Я достал смартфон, сфотографировал интересующие меня детали и прошелся по комнате, изучая убранство. Капитан Соловьев озабоченно стоял в проходе, глядя с недоверием то на труп старика, то на меня.
– У вас не найдется… – заикнулся он, когда я полез в книжный шкаф.
– На кухню, – прервал я.
Мы прошли с ним на кухню, я сбросил перчатки