– Вам, видимо, понадобятся наши показания, да? Я, конечно, подпишу, но только не могли бы вы чуть поторопиться?
– Сейчас, фрау. Я… – Он умолк, потому что в комнату вошел молодой полицейский. – В чем дело, Вольфганг?
Тот шагнул к нему и зашептал на ухо. Полицейский закивал.
– Прошу извинить меня, мадемуазель, – сказал он фрау Шварцер и повернулся ко мне. – Пройдите за мной…
Меня провели по коридору в небольшую комнатенку, напоминавшую комнату ожидания с расставленными на полу у стен деревянными стульями. В комнате никого не было, что меня удивило. Я ожидал еще одной встречи. Кизиветтер кивком указал мне на стул, и мы уселись лицом к двери, в верхней части которой было установлено матовое стекло. По крайней мере, оно было матовым с нашей стороны. Что ж, так становилось понятнее.
Я презрительно ухмыльнулся:
– Кого, черт возьми, вы пытаетесь провести, герр Кизиветтер? Что, я не видел односторонних стекол, по-вашему? Ничего, на суде мой адвокат расскажет, как подставляли меня полицейские!
– Ваше право, – согласился со мной Кизиветтер.
– Что-о? – высокомерно протянул я.
– Ваше право, – спокойно повторил он и добавил: – Право есть даже у такого мафиози, как ты, Гансвурст из Франкфурта-на-Майне.
– Надо же, а ведь до сих пор я был герром Фрайером, – отозвался я и хмуро добавил: – Ясно, вам уже успели наплести. Ну и что?
– Ты известен как Гансвурст. Мелкая сошка, но изредка работаешь на приличную публику из той же оперы.
– Это я мелкая сошка?! Да я вам!..
– Потом, – отмахнулся Кизиветтер. – Ты еще успеешь нам много порассказать, герр Фрайер. А пока заткнись. Когда я тебе скажу, встанешь и пройдешь по комнате. Внимание. Вставай и иди.
Я уныло поднялся. Снаружи из коридора послышалось цоканье каблучков. Потом мужской голос произнес:
– Не бойтесь, фройляйн. Он вас не видит.
– А я и не боюсь.
Я узнал голос девчонки, которая просила у меня «огоньку»; мне показалось, что с тех пор прошла целая вечность. Я затаил дыхание. Хотя на что я, собственно говоря, мог рассчитывать? Через мгновение звонкий девичий голос четко произнес:
– Он кажется неуловимо знакомым, дежавю какое-то!.. Но я не уверена…
Ручка двери повернулась, и мужской голос быстро произнес:
– Нет, фройляйн, вам туда нельзя…
Но она уже вошла. Маленькая, какой я ее и запомнил, в легкой осенней куртке, короткой юбочке и элегантных босоножках на шпильке. Мальчишеская стрижка, волосы белокурые. По сравнению со здоровенным полицейским, который ворвался за ней следом, она казалась подростком – во всем же остальном смотрелась ну просто блеск!
Она подошла поближе. Полицейский хотел было сграбастать ее сзади за плечи, но Кизиветтер остановил его. Девчушка задрала голову и посмотрела на меня снизу широко распахнутыми глазами. Я заметил, что глаза у нее голубые, почти как у моей Сони Шерманн. Я не мог понять, зачем