Она их приняла. Иначе зачем бы она приехала сюда их изучать? Но если уж быть честной с самой собой, сумбурные странности города, где любое объяснение, данное любому необычному явлению, тотчас же опрокидывалось другим необычным событием, бросали вызов ее стремлению к стройности и упорядоченности.
– По-моему, я их приняла, – ответила она. – Однако тут все странно, верно?
Карлос мрачно кивнул.
– Тут все более чем странно, – произнес он, возвращаясь к работе.
Ниланджана была рада, что Карлос настроен так оптимистично. Ему, наверное, легче, подумала она, потому что мужчин не так сильно, как женщин, пугают окрики на улице. К тому же у него был муж, а прочность отношений способна заставить человека почувствовать себя как дома, потому что ему есть на кого опереться. Карлос может пережить неудачнейший день, но потом он вернется домой к Сесилу, где, по крайней мере, его кто-то выслушает, когда он скажет:
– Знаешь, у меня дела совсем ни к черту. Может, послушаешь, что стряслось?
Это кое-чего да стоит, подумала Ниланджана. У нее самой в городе не было даже близкой подруги. Они с Конни прекрасно ладили, когда работали вместе, но Конни тоже была не из этих мест, к тому же чуть позже она исчезла во время расследования жутких происшествий, связанных с пластиковыми фламинго. С тех пор Ниланджана не очень-то заговаривала с людьми за пределами лаборатории. И неудивительно, что люди показывали на нее пальцами и кричали:
– Чужачка!
Посетители кофейни успокоились. Кое-кто продолжал показывать пальцем и таращиться на нее, но уже не так усердно. Когда Ниланджана вернулась к своим заметкам, она почувствовала, что рядом кто-то есть. Она увидела, как на бумаги легла тень, а веселый голос нараспев произнес:
– Можно поговорить с вами об Улыбающемся Боге?
Ниланджана увидела, как тень покрутила поднятым кулаком. В веселом голосе явственно прозвучала фальшь.
– Вы Дэррил, верно? – торопливо спросила она, надеясь охладить его религиозный пыл.
Он пристально смотрел ей в лицо, продолжая машинально улыбаться.
– Да, привет. Я вас помню, – ответил он почти убедительно. – Нила…
– Ниланджана, верно!
– Чужачка, – произнес кто-то.
– Как хорошо, что мы снова встретились.
Повисла пауза, во время которой люди обычно обнимаются или пожимают друг другу руки, но они ничего подобного не сделали, лишь пару секунд вежливо помолчали.
– Кто-то что-то продвигает? – наконец спросила Ниланджана, показывая на брошюры.
– Ну, дело тут не в продвижении. У меня нет цели что-то продать. Просто хочу убедиться, что люди знают об этой великой организации. Может, она способна спасти им жизнь, как спасла мне.
– Классно. Борьба за праведное дело. Скажите, который час?
Он посмотрел на часы.
– Десять тридцать. Я вас задерживаю?
Ниланджана записала у себя в тетради «10:30».
– Пока нет. Значит, вы ходите по кофейням