Часы напомнили Ниланджане, откуда она знает Дэррила. Примерно два года назад она со своей коллегой-ученой Конни проводила исследование времени, изучая настенные и наручные часы, купленные в различных магазинах города. Дэррил работал в одном из таких магазинов («Следи за своим временем»).
Тогда он не согласился с ней, что время – странное понятие. Она пыталась изложить ему научную точку зрения, показывая схемы и цифровые модели, демонстрировавшие, что каждая единица времени остается неизменной и почти везде в мире время для людей движется вперед, хотя в Найт-Вэйле оно постоянно меняется: иногда минуты отсчитываются назад или скачут вперед, двигаясь для разных людей по-разному, так что некоторые в течение нескольких веков остаются девятнадцатилетними, совершенно не старея. Ниланджана с Конни изучили несколько подобных крайностей, однако Дэррил оставался невосприимчив к логическим доводам. Он верил в то, что представлялось ему единственно верным, а именно, что время абсолютно нормально.
Ниланджана вернулась к своим заметкам и плану действий по изучению грохота в пустыне, одновременно продолжая прокручивать в голове те утомительные разговоры о времени. Забывшись, она потянулась за заметками, задела кружку с кофе и тихонько взвизгнула.
Люди в кофейне посмотрели на Ниланджану. Она прожила в этом городе четыре года. Или казалось, что четыре. Время, как бы Дэррил ни настаивал, текло здесь странно, так что она понятия не имела, как давно она сюда приехала.
– Чужачка! – крикнул кто-то. Другой посетитель последовал его примеру. На нее показывали пальцами. Раздался еще один крик:
– Чужачка!
Дальше этого скандал не разгорелся. Было утро буднего дня. Люди думали о работе и много о чем еще. Им вовсе не хотелось превращаться в разгоряченную толпу. Кроме того, некоторые из присутствующих знали Ниланджану. Она много раз заходила в «Остроконечный молоток». За все те годы, что она прожила в Найт-Вэйле, они не могли не заметить ее.
И все же, хоть они ее и узнали, они показывали на нее пальцами и кричали. Она приехала в этот город по той же причине, что и все остальные ученые: потому что он был самым интересным местом в Америке с научной точки зрения. И в этом отношении он ее не разочаровал. Но в нем еще присутствовало истинное ощущение соседства. Люди чувствовали себя здесь своими, любили друг друга и знали своих соседей. И именно поэтому она считала, что не до конца их понимает. Даже спустя четыре года она ловила себя на том, что ее приводят в замешательство простые вещи, которые коренные обитатели города принимали как должное.
– Но почему объявлены вне закона письменные принадлежности? – спрашивала она.
И